идет сильный дождь. Жары и яркого света вчерашнего дня как не бывало. Дрожа от холода, он умылся, оделся и вышел из комнаты в поисках завтрака.
Маймо торопливо вошел, когда Даниель наполнял тарелку.
— Доброе утро, друг мой, — приветливо сказал он. — Вижу, вы не ранняя пташка.
Не успел Даниель опровергнуть это заявление, как Маймо ответил на него сам.
— Но вы наверняка устали от путешествия, — сказал он. — Как только позавтракаете, предлагаю, не теряя времени, отыскать сеньору Перлу. Она, как и я, большей частью поднимается с рассветом. Однако, поскольку сегодня суббота, время приятных визитов, предлагаю наш визит сделать коротким. Я представлю вас, потом пойдем в синагогу. Дом сеньоры Перлы нам более-менее по пути.
Даниель понял, что не должен задавать сеньоре Перле никаких вопросов. И согласно кивнул.
К тому времени, когда они собрались выходить, дождь прекратился. Когда вышли на площадь, сквозь тучи проглянуло солнце и начало сушить булыжники мостовой. Войдя в гетто, Маймо не пошел той улицей, по которой пришел Даниель, а свернул налево.
— Перла живет там, — сказал он, быстро шагая впереди. — Это приятная улица, более спокойная, чем другая сторона гетто.
Они остановились у дома, очень похожего на соседние. Парадная дверь была открыта, в проем Даниель видел темный коридор и за ним приятного вида двор, залитый солнечным светом.
— Привет! — крикнул Маймо. — Сеньора Перла, вы здесь?
— Где мне еще быть в такой ранний час? — послышался голос, звучавшее в нем веселье лишило слова обидного оттенка.
— Для таких старых друзей час не слишком ранний, — ответил Маймо, входя прямо в коридор и направляясь к открытой двери в его конце. Даниель посмотрел на свои сапоги, которые ему показались несколько влажными, и последовал за ним.
Маймо вышел во двор и повернулся к Даниелю, увлекая его за собой.
— Я привел юного друга, который очень хочет познакомиться с вами, сеньора Перла, — сказал он. — Его зовут Даниель бен Моссе.
— Маймо, как ты мог позволить мне продолжать болтовню, не сказать, что у нас гость — настоящий гость, а не старый друг, привыкший приходить в любой час? Добро пожаловать, сеньор Даниель.
Она улыбнулась ему так, будто только его появление и было нужно, чтобы принести ей радость.
— Сеньора Перла, я очень рад познакомиться с вами, — сказал Даниель, поклонившись. Выпрямился и в изумлении посмотрел на нее. Он ожидал увидеть старуху, а не это оживленное, молодо выглядящее создание с таким лицом, которое все еще могло заставить мужчин оборачиваться. — Я привез вам привет от старого друга из Жироны.
— Кто же это? — спросила она, и улыбка исчезла с ее губ.
— Сеньор Мордехай, — ответил он. — Мордехай бен Аарон, просивший напомнить вам о нем.
Перла улыбнулась снова.
— Это очень любезно с его стороны, — сказала она. — Я вспоминаю о нем с любовью. Задержитесь немного?
— Не можем, — ответил Маймо, — но я знаю, что сеньор Даниель хотел бы повидать вас, когда у него будет больше времени для разговора, если это возможно.
— Конечно, возможно, — сказала Перла. — Буду очень рада.
— Думаю, он может поговорить с вами о многом относительно Жироны и вашей семьи, — добавил он с ударением, которое Даниель нашел довольно зловещим.
— Вот как? — сказала Перла. — В таком случае надеюсь, что память служит мне хорошо.
Епископ Жироны смог обратить внимание на вопрос о юном Луке и смерти сеньора Нарсиса только субботним утром. Эта задержка не улучшила его настроения.
— Бернат, — сказал он, — я хочу видеть этого травника и выяснить, чем он занимается. Пусть его приведут сюда.
— Сейчас, ваше преосвященство? — спросил Бернат.
— Да, немедленно.
И прежде чем Беренгер успел прочесть очередной документ, в его кабинет ввели запыхавшегося молодого человека.
— Ваше преосвященство, — сказал он с низким поклоном.
— Вы травник Лука, — сказал епископ.
— Да, ваше преосвященство.
Он поискал взглядом стул, не увидел ни одного поблизости и остался стоять, слегка переступая с ноги на ногу.
— Тот человек, который лечил достойного Нарсиса Бельфонта.
— Да, ваше преосвященство, — неторопливо произнес он.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, — сказал Беренгер, — относительно смерти доброго Нарсиса.
— Я к услугам вашего преосвященства, — сказал Лука, совершенно замерев.
— Хорошо. Прежде всего, чем он страдал?
Услышав вопрос, Лука заметно расслабился.
— Мучительными спазмами в ногах и спине, ваше преосвященство, — уверенно ответил он.
— И что вы давали ему? От спазмов?
— Микстуру, ваше преосвященство. В ней содержалась очень малая доза ингредиента, вызывающего расслабление мышц и замедляющего их движение. Всего капля-две на целую склянку микстуры.
— Что еще входило в нее?
— Ивовая кора и маковый сок от боли и для расслабления мышц, мед и вино, потому что иначе микстура была бы слишком горькой. Она совершенно безопасна, ваше преосвященство, разве что в чрезмерных количествах, и я особо предупредил сеньора Нарсиса употреблять ее умеренно.
— Понятно, — сказал Беренгер. — А что было во втором лекарстве?
— Во втором? — спросил с недоуменным видом Лука. — Какое второе лекарство, ваше преосвященство? Я давал ему только одно, от боли.
— Вы уверены? — спросил епископ. — У меня есть другие сведения.
— Совершенно уверен, ваше преосвященство. Я дал ему склянку этой микстуры, когда только увидел его, — сказал Лука, повышая голос. — Это было в день пасхи. По полчашки, два раза в день, в количестве на три дня. Потом дал ему еще склянку в среду.
— И каждый день посещали его? — спросил Беренгер.
— До четверга, ваше преосвященство. К этому времени, — продолжал он с довольным видом, — у меня было столько вызовов, что не было времени посетить сеньора Нарсиса. Я сказал ему об этом в среду и обещал прийти в пятницу, но, если я потребуюсь раньше, пусть пошлет за мной, и я приду, несмотря на множество работы.
— Если вы сказали ему так, почему отправили посыльного в четверг утром?
— Посыльного? — переспросил Лука. — Ваше преосвященство, я не отправлял никакого посыльного ни в четверг, ни в другие дни, ни к сеньору Нарсису, ни к кому бы то ни было. — Снова беспокойно переступил с ноги на ногу, посмотрел Беренгеру в глаза и потом опустил взгляд, словно в смущении. — Я не доверяю мальчишкам, ваше преосвященство. Знаю, каким бездумным, безответственным был сам, и мне мучительно платить хорошие деньги мальчишке, который, возможно, даже не подумает доставить мое сообщение.
— Вы не отправляли посыльного в дом сеньора Нарсиса? — спросил епископ. — Как вы отправили ему второе лекарство?
— Вторую склянку? Принес в среду, увидев во вторник, что сеньору Нарсису она, видимо, понадобится.
— А другое лекарство?
— Другого лекарства не было, — ответил Лука. На лбу его выступил пот, голос от страха повысился. — То, что я давал сеньору Нарсису, было совершенно безвредно. В худшем случае оно могло
