При взгляде на сидевших бок о бок хозяйку, Марию, и своего нового друга Али, ему пришло в голову, что, возможно, она обращается с ним, как с пропавшим сыном, потому что так оно и есть, и по какой-то причине они не узнают друг друга. Пока он носился с этой мыслью, Али обратился к нему, по-прежнему говоря по- арабски:
— Амири говорит, что тебе лучше всего будет направиться к Теруэлю, но сам город, пожалуй, лучше обогнуть.
— Амири?
— Или Мария, если предпочитаешь. Здесь ей лучше называться Марией.
На другое утро Юсуф проснулся рано. Он был один в комнатке, в которой спали они оба; Али определенно поднялся еще раньше. С мрачной мыслью, что обе лошади тоже могли рано покинуть гостиницу вместе с его новым другом, Юсуф одернул одежду и сбежал вниз. Мария была во дворе, наблюдала за тем, как его подметают, и помогала расставлять завтрак для тех, кто в самом деле провел ночь в ее гостинице.
— Позавтракаешь? — спросила она.
— Нужно сперва взглянуть на свою лошадь, — ответил он, направляясь к конюшне.
— Думаю, найдешь, что за ней хорошо поухаживали, — сказала Мария и вернулась к своим делам.
Возвратился Юсуф из конюшни с несколько застенчивым видом. Кобылка была на месте, вычищенная, с блестящей, мягкой сбруей. Сел, взял хлеба и фруктов.
— Должно быть, у вас очень хорошо обученный помощник конюха, — сказал он, предлагая таким образом мир.
— Пожалуй, — ответила Мария. — Только вот Али, к сожалению, узнал о неожиданном деле и был вынужден на рассвете уехать из города. Он очень жалел, что не смог проститься с тобой. Но тут есть группа торговцев, едущих в сторону Теруэля, они будут рады взять с собой такого симпатичного молодого человека, умеющего владеть мечом. Я не стала говорить им, что ты из Гранады и жил в Каталонии. Сказала, что ты кастилец.
— Далеко до Теруэля? — спросил Юсуф.
— Нет. Четыре-пять дней пути, — бодро ответила она. — Даже меньше, если поедешь вместе с этими господами. Только поспеши, они готовятся к отъезду.
И вот в субботу тринадцатого мая с недоеденным, завернутым в платок завтраком Юсуф выехал в Теруэль. Процессия, четверо стражников, восемь слуг, две телеги, нагруженных товарами и запряженных мулами, и четыре процветающего и подозрительного вида торговца, медленно тащилась в молчании. В первый день Юсуф пытался завязать разговоры с различными людьми в этой группе. Его робкие попытки вызвали многочисленные приподнимания бровей и очень мало слов.
— Откуда ты? — спросил один из стражников. — Явно не из этих мест.
— Нет, сеньор, — промямлил Юсуф. — С границы, — добавил он, ему казалось, что этот ответ можно истолковать как угодно.
— Говор у тебя, как у одного моего знакомого из Наварры, — сказал, немного подумав, стражник.
— Моя мать из Наварры, — сказал Юсуф.
— А отец?
— Он… — Юсуф стал лихорадочно думать. — Из Туделы.
Это был первый город на севере, пришедший ему на ум.
— Тогда все ясно, — сказал стражник и поехал дальше в молчании.
Дорога вилась по равнине милю за милей; они держались вдали от деревень, если и спали на обочине, поднимались с рассветом и ехали одним и тем же мерным шагом до тех пор, пока темнота не сгущалась настолько, что животные не видели, куда идут. Время от времени останавливались напоить животных и на час-другой в самое жаркое время дня поесть и поспать, но если не считать этого, двигались в молчании.
Юсуф не представлял, что это за места. Они ехали от равнин к холмам, от холмов к горам и долинам. Пересекли множество сухих русел и несколько речек, настолько глубоких, что их едва удавалось переезжать вброд. О своем продвижении говорили друг с другом вполголоса, краткими фразами, упоминали названия городов и деревушек, о которых он никогда не слышал, земель, принадлежавших владельцам, имена которых были известны ему из нечаянно услышанных в епископском дворце или при королевском дворе разговоров между дворянами, готовящими какой-то дипломатический маневр, или солдатами, говорящими о прежних сражениях и новых походах.
На третий день Юсуф услышал, что они значительно приблизились к Теруэлю. Было жарко, остановились они только под вечер. Дорога некоторое время была вьющейся, труднопроезжей; лошади и мулы заметно ослабли, люди выглядели недовольно.
— Остановимся здесь, — негромко сказал один из торговцев.
Они въехали в рощу на холме у реки, там было прохладнее, чем на склонах, по которым поднимались. Юсуф поехал к реке отдельно от остальных, намереваясь, если получится, вымыться и дать кобыле напиться вволю. Нашел место, где они оба могли спуститься к воде, расседлал кобылу, снял пропитанную потом одежду и погрузился в поток. Замечательно освеженный вышел, надел старую сухую рубашку и растер кобылу пучком сухой травы.
— Побудь здесь, старушка, — негромко сказал он ей. — Я пойду вздремнуть поддеревья.
Босой и почти раздетый Юсуф бесшумно поднялся по склону и растянулся на ложе из опавшей хвои. Только стал засыпать, когда разговор, слишком тихий, чтобы легко его слышать, но слишком близкий, чтобы не обращать внимания, разбудил его. Он сонно поднял голову и посмотрел в сторону голосов. Никого не увидел, но звук долетал до него словно с другой стороны маленького гамака.
— Через Теруэль не поедем, — сказал один человек. — Придется снова свернуть на юг.
— Они будут недовольны.
— Они получат больше, чем условлено. Будут довольны.
— А что с мальчишкой?
— Пока что он нам не потребовался, — сказал второй. — Не понимаю, зачем ты захотел его взять.
— Нам недостает двух бойцов, — сказал первый.
— Это было бы хорошо, будь он на нашей стороне. Но я сомневаюсь в этом. Если его мать из Наварры, то я из далекого Китая. Я знаю, откуда он, как бы мальчишка ни старался это скрыть.
— Откуда?
— Из Валенсии. Нюхом чую. Как только пересечем границу, он свяжется со своими людьми, и это будет конец нашей миссии.
— Ты уверен?
— Уверен. Прислушивался к каждому его слову и все больше убеждался с каждым часом.
— Тогда оставим его позади.
— Хорошо. Сейчас?
— Нет. Когда остановимся на ночь. У меня есть снотворное, которое можно добавить ему в вино. Он проснется только завтра к полудню.
Юсуф бесшумно пополз к реке. Взял свой узел, седло, уздечку, пощелкал кобыле языком и пошел вверх по течению к недалекому изгибу. Кобыла спокойно пошла за ним. За поворотом речки оказался превосходный брод. Они переправятся здесь, пока другие отдыхают. Но сперва ему нужно было кое-что сделать.
Юсуф надел камзол, пристегнул меч и пошел по берегу к тому броду, где дорога и речка пересекались. Там стояли рядом две телеги. Он неторопливо подошел к ним.
— Где ты был? — спросил сонный стражник.
— Купался в реке, — ответил Юсуф. — Но тут жарко. Я думал, может, под телегами будет
