оставить сыскную работу, которая так ей нравилась, и ограничить свои заботы семейным благополучием.
Хотела она того или нет, но настало время действовать. Рэйко откинула одеяло с ног и поднялась.
— Мама, куда ты? — спросил Масахиро.
Рэйко уже чувствовала, как забилось сердце в приближении паники.
— На улицу, — ответила она.
— Куда, мама? — повторил Масахиро.
— Куда-нибудь. — Рэйко сдержала дрожь в голосе. — Куда угодно.
— Но сегодня холодно, — заметила Мидори. — Почему бы не остаться дома, где тепло и уютно?
Рэйко поняла, что Мидори тоже боится покидать безопасность поместья. Она даже не пыталась выйти на улицу с тех пор, как они вернулись. Но если Мидори была согласна сидеть здесь, радостно предаваясь новым материнским обязанностям, Рэйко этого делать не собиралась. Она поспешила прочь из комнаты, хоть сердце и сжимал страх никогда не вернуться обратно.
Рэйко приказала слуге собрать для нее сопровождающих. Надевая плащ и ботинки, она вспоминала, как кричали во время нападения женщины. Забираясь в паланкин, видела падающие тела и кровь повсюду. Когда паланкин с охраной двигался вниз по извилистым проходам эдоского замка, дрожь сотрясала ее тело. Отчаянные всхлипы и биение сердца перекрывали оставшийся в памяти голос человека, который едва её не убил. Но она держалась изо всех сил, как одинокий храбрый воин перед вражеским легионом.
Когда выехали из эдоского замка, приступ спал. Рэйко праздновала победу, хоть еще и дрожала. Замок позади, и она выжила. В следующий раз будет легче. Постепенно она пересилит злобные чары, и они больше не будут ее донимать. Рэйко посмотрела в окно паланкина на город, который не видела пять месяцев. Ее процессия двигалась на юг от эдоского замка вдоль широкого бульвара по району, где жили даймё. Громадные поместья расположились по бокам бульвара, каждый окружен бараками, чьи белые оштукатуренные стены, украшенные черной плиткой, составляли геометрические узоры. Толпы самураев проезжали по улице.
И вдруг процессии Рэйко преградила путь другая. Рэйко заметила на одежде наездников герб клана Янагисава. Рядом остановился черный паланкин, через открытое окно которого была видна женщина, одетая в темно-серое кимоно и плащ. Возраст около тридцати, некрасивое, плоское лицо без макияжа. Суровые узкие глаза просветлели при виде Рэйко, широкие губы изогнулись в намеке на улыбку. Тут-то Рэйко вспомнила, что есть опасности и помимо тех, что подсказывает воображение, и далеко не все из них рассеялись после того, как Сано спас ее от Короля Дракона.
— Здравствуй, Рэйко-сан, — прошелестела госпожа Янагисава, жена канцлера.
Рядом с ней появилась прекрасная малютка со счастливой улыбкой и пустыми глазами — слабоумная девятилетняя дочь госпожи Янагисавы.
— Здравствуй, госпожа Янагисава, — ответила Рэйко. — И ты здравствуй, Кикуко.
Какая неудача, что она встретила именно их! Госпожа Янагисава — жена, которой пренебрегал безумно любимый муж, и мать ребенка, обреченного никогда не повзрослеть, завидовала красоте, обожающему мужу и нормальному сыну Рэйко, отчего ее симпатия переплеталась с ненавистью. Симпатия побуждала скромную затворницу льнуть к Рэйко, единственной подруге. Ненависть вызывала сумасшедшие нападки на нее же.
— Какой сюрприз! — проговорила госпожа Янагисава своим тихим, хриплым голосом, когда их процессии размеренно двинулись рядом.
— Действительно, — ответила Рэйко.
Она знала, что госпожа Янагисава шпионит за ней, подкупая ее слуг, чтобы те докладывали обо всех занятиях своей госпожи. Рэйко приходилось нанимать шпионов в собственном доме, чтобы поймать информаторов, которых она потом выгоняла. Но госпоже Янагисаве хватало денег находить соглядатаев и среди новых слуг. Наверняка они выдали, что Рэйко собирается на прогулку, и госпожа Янагисава кинулась вслед.
— Мы так давно не виделись, — продолжила разговор госпожа Янагисава. Она обшаривала Рэйко пристальным взглядом, словно бы с жадностью впитывая каждую деталь ее облика. Ревнивая ненависть вырывалась подобно лаве из жерла вулкана. — Я так рада видеть тебя.
«Ты рада возможности прилипнуть ко мне и нанести очередной удар», — мысленно поправила Рэйко. Наваждения были не единственным, что держало ее дома. Пять месяцев затворничества хранили ее от госпожи Янагисавы.
— Я тоже рада тебя видеть, — солгала Рэйко. Она не смела оскорбить жену канцлера, каравшего за любую обиду, нанесенную члену его семьи, пусть даже такому, на которого ему плевать. — И тебя, Кикуко.
Дочь госпожи Янагисавы хихикнула. Рэйко подавила отвращение, которое вызывала у нее девочка. Она бы жалела милое и невинное дитя, не будь оно послушным орудием разрушения в руках матери.
— Я много раз к тебе заходила, но слуги сказали, что ты больна. — Судя по лукавству в глазах госпожи Янагисавы, шпионы докладывали ей иное. — Тебе уже лучше?
— Да, спасибо, — ответила Рэйко. Ей стало бы еще лучше, если б госпожа Янагисава оставила ее в покое. Рэйко вспыхнула от гнева.
Госпожа Янагисава опустила голову и искоса взглянула на Рэйко:
— Ведь ты же не избегала меня, правда?
— Конечно, нет. Я часто вспоминала о тебе, думала, что ты делаешь.
И действительно, госпожа Янагисава вселилась в ее мысли подобно злому духу. Рэйко все время гадала, какие новые безумные планы роятся в голове этой женщины.
— Хорошо, что мы встретились.
Лицом к лицу она могла наблюдать за госпожой Янагисавой. В прошлый раз беда случилась, когда Рэйко повернулась спиной.
Госпожа Янагисава кивнула, успокоенная, но тут на лице у нее отразилась тревога.
— Ты не злишься на меня за… — Она помялась и прошептала: — За тот… случай?
— Я не знаю, о каком случае ты говоришь, — честно призналась Рэйко. Что она имеет в виду? Случай с Кикуко и Масахиро прошлой зимой? Или с ней и Рэйко на острове Короля Дракона?
Госпожа Янагисава испустила вздох облегчения.
— Я боялась, что ты не простила меня. Я так рада, что ты обо всем забыла.
Рэйко никогда бы не смогла забыть первый случай, когда Масахиро чуть не погиб из-за злых происков госпожи Янагисавы, или второй, когда госпожа Янагисава пыталась убить её. Поскольку все это произошло, несмотря на их «дружбу», Рэйко страшилась вообразить, какие несчастья обрушит на ее голову госпожа Янагисава, стань они врагами. Поэтому она прощала непростительное и сносила убийственную привязанность госпожи Янагисавы.
Обе процессии въехали в торговый район Нихомбаси. Улицы затопили простолюдины, лавки ломились от мебели, корыт, глиняной посуды, обуви и одежды, владельцы и прыткие разносчики предлагали свои товары. Дорога сузилась, процессиям Рэйко и госпожи Янагисавы надо было или объединяться в одну, или разъезжаться в разные стороны.
— У меня идея, — сказала госпожа Янагисава, и ее некрасивое лицо просияло от рвения. — Поехали к тебе домой, Кикуко сможет поиграть с Масахиро. — Госпожа Янагисава обратилась к дочери: — Ты не против, правда?
Кикуко с улыбкой кивнула. Рэйко внутренне содрогнулась, не желая видеть смертельно опасную парочку вблизи своего дома. Чувство беспомощности смешалось с гневом, ненавистью и боязнью того, что может еще натворить безумная женщина.
— Тогда решено.
Любовь и зависть переплелись во взгляде, который госпожа Янагисава обратила на Рэйко. Не помня о собственных грехах и желаниях, не замечая враждебности Рэйко, она сказала с преувеличенной вежливостью:
— Если только у тебя нет других планов.
— У меня нет, — ответила Рэйко.
