покой. Двое стражников охраняли массивную дубовую дверь, обитую железом и украшенную резными цветами. За этой дверью жили мать, жена, наложницы сёгуна, их помощницы и дворцовые служанки. Из-за двери доносилось громкое бормотание, подобное щебетанию запертых в клетке птиц.
— Когда она ушла? — спросил Сано, обеспокоенный тем, что медиум скрылась до того, как он успел допросить ее.
— Примерно час назад, — ответила госпожа Шизуру.
Сразу после своего жульнического сеанса!
— Когда вы ожидаете ее возвращения?
— Не скоро. Она взяла с собой сундук с одеждой.
— Она собирается отсутствовать достаточно долго, чтобы избежать встречи с вами, — прокомментировал для Сано детектив Марумэ.
— Если бы я был на ее месте, то сделал бы то же самое, — сказал детектив Фукида.
— С ней кто-нибудь был? — спросил Сано.
— Да, — ответила госпожа Шизуру. — Четыре носильщика и два слуги, чтобы нести ее паланкин и сундук.
Такая громоздкая процессия не могла уйти слишком далеко. Полный решимости выяснить, для чего медиуму понадобилось подставлять его, Сано повернулся к детективам:
— Давайте их нагоним!
Торопливо спускаясь по мокрым переходам, они не обнаружили ни одного следа Нёго. Они остановились на первом контрольном пункте.
— Ее протащили так быстро, словно за ними гнались волки, — сообщили стражники.
У главных ворот стражники не могли прийти к общему мнению, в какую сторону направилась госпожа Нёго. Сано и детективы стояли под крышей ворот, проливной дождь закрывал от них Эдо.
— Отправим в разных направлениях отряды, — сказал Сано. — Потом вернемся на место преступления.
Он надеялся найти улики, указывающие на кого-нибудь другого, а не на Рэйко, особенно после того как его первые попытки выгородить ее оказались безуспешными.
Торговый район Нихонбаси был безлюден, за исключением патрульных солдат и гражданских сторожей у квартальных ворот. Хоть дождь на время прекратился, стояла такая сырость, что покрытое облаками небо, казалось, опустилось на землю. Хирата и детективы Иноуэ и Араи ехали по извилистым улочкам, вода лилась на них с черепичных крыш, с балконов и с водосточных желобов. В нескольких окнах слабо светились лампы, их отражение мерцало в лужах. Хирата повернул за угол, ему навстречу шел одинокий прохожий. Мужчина появлялся, проходя мимо освещенных окон, потом растворялся в тени между ними. Он припадал на правую ногу и опирался на деревянный посох. Хирата спрыгнул с коня и бросился ему навстречу.
— Озуно! — крикнул он, удивленный и обрадованный при виде своего учителя. — Вы здесь!
— У тебя привычка констатировать очевидное. — Монах остановился. Он нес деревянный ларь, свисающий с плеча на ремне и украшенный оранжевыми кисточками. Судя по его виду, встреча с Хиратой его не очень обрадовала.
Хирата же был слишком рад встрече, чтобы обратить на это внимание.
— Вы в городе, это такая удача! Теперь мы можем продолжить тренировки.
Озуно засопел.
— Тренировки — это не вопрос удачи. Но если ты жаждешь получить еще уроки, то иди со мной. У нас упущено время, и его нужно наверстать.
— Я не могу прямо сейчас, — сконфуженно проговорил Хирата. — Я занят расследованием. Как насчет завтра?
Теперь Озуно смотрел на него осуждающе.
— Вся проблема в том, что завтра может и не наступить.
— Но в опасности мой господин, и я должен ему помочь.
— Ты должен выбирать между тренировками и своими обязанностями. Я не собираюсь тратить силы на кого-то, кто просто интересуется боевыми искусствами, вместо того чтобы посвятить им всю жизнь. — Озуно заковылял прочь.
— Постойте! — Хирата поспешил за ним. — Я не могу бросить тренировки.
— Если бросишь, это не станет большой потерей, — отозвался Озуно на ходу. — Ты все делаешь так плохо, что я думаю, что ошибся, согласившись взять тебя учеником.
Хирата отчаянно цеплялся за мечту стать великим бойцом и за учителя, от которого это зависело. Он решил применить власть, которую ему давала его должность.
— Я запрещаю вам уходить! — приказал он, схватив Озуно за плечо. — Я приказываю вам переехать на жительство в мой дом и тренировать меня, когда это позволит мой график!
Они стояли в пятне света, падавшего из окна. Лицо Озуно стало свирепым.
— Убери руку, — сказал он тихим, но страшным голосом.
По его телу пробежала волна энергии. Она ударила по Хирате. Он отдернул руку и отступил на шаг, когда щит Озуно начал испускать в его сторону волны энергии. Его пальцы ощутили боль, словно от ожога.
— Ты арестуешь своего учителя, запрешь его и принудишь тренировать себя вопреки его воле? — спросил Озуно, в его голос вплетались нотки недоверия. — Милостивые боги, твоей тупости нет границ!
— Простите меня, — пробормотал Хирата, стараясь задобрить Озуно. Он глубоко сожалел о своем поведении. — Тысяча извинений!
— На мой вкус, хватило бы одного «прощай»! — И Озуно затопал вниз по мокрой улице.
Хирата последовал за ним, ужасаясь поворотом событий.
— Вы хотите сказать, что все кончено? Вот просто так, после трех лет?
— Три года для старика даже ценнее, чем для молодого человека. Я не стану больше тратить на тебя свое время, потому что если ты не изменишь себя основательно, тебе никогда не преуспеть в дим-мак.
— Пожалуйста, дайте мне второй шанс, — взмолился Хирата.
— Жизнь полна шансов, — бросил Озуно, захромав быстрее и застучав посохом по земле. — Если каким-то чудом ты добьешься серьезного успеха, то я опять займусь твоей тренировкой.
Хирата сдался.
— Но куда вы направляетесь? — крикнул он вслед удаляющейся тени Озуно. — Где мне вас найти?
— Не беспокойся, — отозвался через плечо Озуно, исчезая в воротах, ведущих в соседний квартал. — Если когда-нибудь ты будешь готов ко второй попытке, я сам тебя найду.
Хирата и его люди добрались до района трущоб, который пересекали дурно пахнущие каналы. Из многоквартирных домов с соломенными крышами, просевшими под тяжестью дождя, доносилась ругань. Какой-то простолюдин опорожнил ведро с помоями прямо на улицу, и без того залитую паводковой водой и нечистотами. Угрюмые мужчины и мальчишки околачивались без дела, курили и попивали дешевое сакэ на деревянных мостках, проложенных над плавающим дерьмом. Этот безрадостный вид соответствовал настроению Хираты. Он утешал себя мыслью о том, что раз его занятия боевыми искусствами откладываются, то по крайней мере он может сосредоточиться на вызволении Сано и Рэйко из беды.
А беды их начались именно здесь.
Он спрыгнул с коня у чайного домика «Хурма». Горящая внутри лампа светила сквозь мокрую, застиранную занавеску. Он, Иноуэ и Араи вошли внутрь. Владелец заведения мрачно восседал возле бочек с сакэ; какой-то человек дремал, положив голову на деревянный барабан; рядом ссорились три женщины. Заметив Хирату и его спутников, они заметно оживились.
— Добро пожаловать, — сказал хозяин. — Выпьете?
Хирата и его люди согласились. Владелец заведения налил им сакэ, потом толкнул спящего барабанщика:
