командовал 3-й армией. Он мало смыслил в военных вопросах, но постоянно вмешивался в организационные дела командующего.
Константин Константинович Юреньев также был большевиком с дореволюционным стажем. С 1913 года он вел партийную работу в Петрограде, пока в 1916 году не был призван в армию. Оттуда он дезертировал, бежал. Большевики его «пригрели», устроили на политическую работу в армию. Однако знаний военного дела от этого не прибавилось.
В то время в составе Восточного фронта действовало пять армий, которые к 1 июля 1919 года в строю имели 125 тысяч штыков и сабель. Но вскоре часть войск была отправлена на юг и под Петроград, в результате чего в строю осталось не более 70 тысяч штыков и сабель.
Противник, по утверждению советских исследователей, в то время имел в Сибири примерно такие же силы. Но боеспособность этих войск была очень низкой. Не было единства в окружении А.В. Колчака, войсковые начальники нередко не выполняли приказы вышестоявшего штаба. Повсюду процветали мародерство и бандитизм. Части оставляли свои позиции еще до подхода советских войск, а при отступлении многие солдаты добровольно сдавались в плен или переходили на строну противника большими группами. Так, по неполным данным, только в период с 1 мая по 19 июня 1919 года Красной армии сдались в плен более 26 тысяч солдат и офицеров из войск Колчака.
Раздосадованный военными неудачами, А.В. Колчак отстранил от командования армиями Р. Гайду и М.В. Ханжина. Во главе Западной армии он поставил генерала К.В. Сахарова, руководство Сибирской армией возложил на генерала Дитерехса. Оренбургская и Южная армии были объединены под командой атамана Дутова.
М.В. Фрунзе, вступив в должность командующего Восточным фронтом, практически сразу же отдал приказ о продолжении наступления. Ожесточенные бои развернулись на Уфимском плоскогорье. Но они проходили с переменным успехом. По этому поводу В.И. Ленин 25 июля 1919 года телеграфировал М.В. Фрунзе: «Чрезвычайно тревожными кажутся мне наши неудачи и задержка к югу от Бузулука, под Уральском, под Царевым. Прошу обратить особое внимание и поточнее информировать меня».
Успокаивая вождя, М.В. Фрунзе отвечал В.И. Ленину: «На Вашу телеграмму, полученную 25 июля, сообщаем: положение к югу от Бузулука и в районе Уральска опасений не внушает. Не позднее 31-го, думаем даже раньше, весь правый берег Урала от Оренбурга до Уральска будет очищен от противника. Желдоро- га до Уральска очищена и спешно ремонтируется. Медленность нашего продвижения объясняется характером действий противника, оказывающего упорное сопротивление и ведущего борьбу на истребление. Приходится с боем занимать каждую страницу и хутор.
Серьезное положение складывается к северу от Астрахани, где наблюдается сильный нажим со стороны Царицына. Размеры опасности нами учитываются и соответствующие меры принимаются».
Войска фронта продолжали наступление. 13 июля 1919 года был взят Златоуст, 22 июля — Алапаевск, 24-го — Челябинск, 25 — Верхнеуральск и Ирбит. 26 июня М.В. Фрунзе отдал войскам фронта директиву об освобождении района Южного Урала и выходе на реку Тобол, 4 августа советскими войсками был взят город Троицк.
8 июля 1919 года за успешное ведение операций на Восточном фронте М.В. Фрунзе был награжден своим первым орденом Красного Знамени РСФСР. В то время это был единственный из орденов, учрежденных советским правительством от 16 сентября 1918 года. Первым кавалером этого ордена стал В.К. Блюхер. К лету 1919 года в стране произошло уже несколько тысяч награждений, но М.В. Фрунзе был первым из командующих фронтами, удостоенный этого ордена.
Успешные действия войск Восточного фронта летом 1919 года позже советские историки полностью припишут полководческому таланту М.В. Фрунзе. Но мало кто из них знал о другой стороне деятельности Михаила Васильевича летом 1919 года.
Сражающаяся Страна Советов остро нуждалась в продовольствии, особенно в хлебе. Была введена жестокая продразверстка, сводившая на нет созидательный крестьянский труд. Советские продотряды беспощадно изымали хлеб, зерно, другие продукты. Особенно активно действовали они в хлебных районах ближнего тыла Восточного фронта. И Фрунзе был активным проводником этой политики.
В приказе войскам Восточного фронта от 2 августа 1919 года М.В. Фрунзе писал: «В настоящее время, когда губернии, находящиеся в сфере влияния Восточного фронта, являются главными источниками продовольствия для всей Республики, оказание возможной помощи продовольствием другим фронтам, находящимся в несравненно худших условиях по довольствию, и голодающему Центру, безусловно, лежит на обязанности Восточного фронта. Чтобы иметь возможность действительно оказывать такую помощь, Революционный Военный Совет приказывает немедленно усилить заготовительную деятельность особых продовольственных комиссий в армиях, дивизиях и бригадах путем увеличения числа заготовительных аппаратов этих комиссий, которые должны следовать непосредственно за войсковыми частями по мере продвижения их вперед, чтобы иметь возможность использовать нетронутые местные средства в первую очередь.
При этом заготовительная деятельность продкомов должна быть развита настолько широко, чтобы была полная возможность обеспечить продовольствием не только армии Восточного фронта, но и образовать запасы продовольствия для отправки на другие фронты и голодающему Центру».
Этот приказ сильнее подстегнул руководителей продовольственных отрядов. С крестьянских дворов начали изымать все продовольствие, вплоть до семенного зерна, обрекая тысячи семей на голод. В ряде деревень начались восстания, которые жестоко подавлялись. Бунтующие деревни разрушались артиллерией, сопротивляющиеся крестьяне расстреливались. И эта сторона жизни Восточного фронта и лично М.В. Фрунзе в советский период тщательно скрывалась.
Таким образом, в период командования М.В. Фрунзе Восточным фронтом впервые в стратегическом масштабе проявился его талант полководца. Он приобрел известность, позитивное отношение со стороны В.И. Ленина и большинства членов Центрального комитета партии. В то же время значительно испортились отношения Михаила Васильевича с его непосредственным начальником Л.Д. Троцким, которые неоднократно находились практически на грани откровенного конфликта. Непросто складывались отношения Михаила Васильевича и с главкомом С.С. Каменевым.
В итоге М.В. Фрунзе в должности командующего Восточным фронтом практически находился один месяц. Советские историки его представили как основного победителя А.В. Колчака. С 13 июля по 15 августа 1919 года войска Восточного фронта нанесли ряд поражений противнику и продвинулись на восток на несколько километров. 9 августа они заняли Тюмень, а 15 августа подошли к реке Тобол. Между ними и белыми завязалась артиллерийская и ружейная перестрелка, но ни одна из советских частей форсировать реку с ходу не могла. Но эти известия нагнали М.В. Фрунзе, который по вызову спешил в Москву.
Ради объективного освещения отечественной истории нужно ответить на несколько вопросов.
Во-первых, что собой представляли в это время сибирское правительство и вооруженные силы А.В. Колчака? Внешне правительство представляло собой единый спаянный организм, но на самом деле никакого единства не было. Вооруженные силы на бумаге составляли армии, но на фронте сражались единицы, а остальные отсиживались в тылу, решая частные вопросы. Сам главнокомандующий тоже был не на высоте.
Не лучшим были отношения между правительством А.В. Колчака и казачеством. Антагонизм между Ставкой Колчака и войсковым кругом, а также войсковым атаманом проявился весьма выпукло еще в одном вопросе. Несколько конных бригад оренбургских казаков находились в Западной и Сибирской армиях в качестве корпусной и дивизионной конницы. Ставка Колчака давала систематически строжайшие предписания войсковым начальникам не допускать использования бригад наравне с пехотой на боевых участках, а направлять их сосредоточенным кулаком на выполнение чисто кавалерийских боевых задач — для охвата флангов, удара в тыл, преследования и т. д. Но, несмотря ни на какие строжайшие приказания, дело шло по-старому. В этих условиях Ставка Колчака должна была бы задуматься над вопросом, почему же все 6–8 командиров корпусов Западной и Сибирской армий как один не выполняют ее требований об использовании казачьих бригад так, как это рекомендуется наставлениями и диктуется обстановкой на фронте?
Столь упорное невыполнение войсковыми начальниками категорических приказов подсказывало Ставке, что дело не в ком- корах и не в начальниках дивизий, а в низкой боеспособности казачьих бригад, не получающих от войска своевременного пополнения людьми, предоставленных войском самим себе и
