дорогой, но печаль ваша заставила меня завернуть сюда. Как увидел я собственными глазами такое великое горе, замутился мой рассудок, не смог я продолжать свой путь. Потому и остановился на площади. Всевидящий господь счел меня достойным узреть царский дворец и услышать ваши мольбы, взглянуть на бедность мою и дал мне силу исцелить тот недуг. Поистине удивительна щедрость творца небесного! Но если не будет на то его воли, не посчитайте меня виновным в гибели царевича».
Видя, что вельможи задерживаются, царь в нетерпении приказал визирю: «Ступай и быстро приведи этого человека и пообещай ему мой престол. Если только увижу я сына своего ожившим и вставшим на ноги, окажу я тому юноше царские почести и посажу на египетский престол, а сам стану его рабом- прислужником».
Увидели вельможи, что к ним идет визирь, сказали Заву: «Сам великий визирь царя идет к тебе». Зав тотчас же встал, и, пока визирь прошел четверть пути, он уже встретил его и почтительно приветствовал. Передал визирь царский приказ. Пошли они к царю. Увидел его царь, бросился навстречу и обнял. Сам своими устами предложил ему свое царство. Упал Зав в ноги царю: «Разве достоин я слышать такие слова, почему так унижает себя великий государь? Если бог окажет милость, то позволит мне принести пользу вашему сыну». Увидел он юношу, по слухам — героя, а по виду — истощенного отрока, лежащего недвижно. Увидел и отчаявшихся родителей, в крови испачканных, стало ему жаль их, вспомнил он своих родителей, и закипело его жалостливое сердце, пролил он горькие слезы и стал молить бога об исцелении юноши. Сказал [Зав] царю: «Могучий царь, я посмею сказать вам одно слово, если только не навлеку на себя ваш гнев: если угодно вам, чтобы ваш сын исцелился, ступайте с царицей во дворец и отдохните там, осушите слезы и изгоните страх из ваших сердец, иначе я вернусь туда, откуда пришел».
Обняли царь с царицей колени Зава и поклялись страшной клятвой: «Мы не будем точить слез и ничего не будем говорить, только сжалься над нами и позволь нам глядеть на сына, не гони нас». Отвечал Зав: «Пусть ничто не разлучит вас с возлюбленным сыном и ничто не отлучит вас от вашего трона! Разве я смею что-либо приказывать вам? Я только попросил вас спокойно дожидаться божьей воли. Не бойтесь ничего и не тревожьте ваши сердца. Поставьте на площади малый шатер, чтобы не трогать царевича с места, плотно закройте его, чтобы ветер ниоткуда не проникал, зажгите столько свечей, чтобы стало светло как днем, принесите черной редьки, немного меду, таз и кувшин с водой.
Пусть все разойдутся, лишь пятеро останутся при царе, больше никого пусть внутри не остается».
В то же мгновение выполнили распоряжение Зава, Зав начал растирать голову царевича. Он растирал так долго, что от сильного жара жаба разжала когти, выпустила мозг и начала подниматься вверх. Царевич испустил стон и пошевелился. Поднялось великое ликование, и сказал Зав: «Подождите немного, постойте молча и узнаете радость». Взял он кинжал у визиря и тихо сказал ему: «Станьте передо мной, ближе подвиньте таз и воду. Когда я сожму ему голову, лейте с журчанием воду в таз». Он поставил визиря перед собой и надрезал кругом кожу на голове [царевича], затем сжал его череп рукой. Царевич застонал, Зав сжал его голову второй раз и третий. Тут управитель царского двора с шумом стал лить воду в таз. Зав вскрыл череп, и в тот же миг жаба выскочила и упала в таз. Зав быстро закрыл череп, приложил [к ране] изумрудную траву со змеиного луга и крепко обвязал голову царевича мягкой тканью. Потом призвал царя с царицей, показал им на жабу и молвил: «Вот он — ваш враг, недуг вашего возлюбленного сына. Отныне господь избавил вас от большого горя, послал вам безмерную благодать, так пребывайте же в радости и отдохновении!»
Увидели царь с царицей тот страшный недуг, склонились перед Завом, обняли его колени и молвили так: «Ты — избавитель наш. Взойди на наш престол, а мы, как рабы, станем прислуживать тебе». Упал тогда Зав к их ногам и ответствовал так: «Кто я такой, что вы подобное говорите?! Я недостоин даже того, чтобы быть вашим рабом. Да не лишит господь вас трона! Пока не увидите вы своего желанного сына на ногах, я не перестану ему служить, а после направлюсь в Индию, там у меня тоже есть одна забота. А ваше царство пусть пребывает в мире». Узнав о том, что Зав уезжает в другую страну, они не стали докучать ему просьбами.
Миновал тот день и следующий, а сын царский ни разу не шевельнулся, не застонал. Стали они беспокоиться: «Если жив он, отчего же лежит так неподвижно?» Зав отвечал: «А оттого, что семь лет не знал он покоя от тяжкого недуга. Теперь избавился он от него, отдыхает и впал в глубокий сон. Не печальтесь, а радуйтесь, он скоро отдохнет, и тогда увидите, жив ли он, есть ли в нем жизнь».
Три дня спал царевич так, что никто не замечал в нем признаков жизни. Увидел Зав, что не просыпается он, и сказал царю: «Велите созвать певцов и музыкантов, поющих сладкими голосами, может быть, их пение разбудит его. Негоже насильно прерывать сон царевича, тревожить его мозг». Послушался царь, велел позвать многих дивных певцов и музыкантов, сладко играющих на кимвалах. Когда раздались звуки музыки и пение, вздрогнул царский сын и проснулся. Провел он рукой по глазам и молвил: «Долго же я спал! Здесь множество прекрасных [гостей], а я только проснулся». Огляделся он и видит, что находится не в своих покоях. Смотрит: царь с царицей сидят с расцарапанными щеками, окровавленные, не на престоле своем. Увидел он, что стоит над ним незнакомый юноша, удивился он всему этому и сказал громким голосом: «Что за видение — сон или явь?» Бросились к сыну царь с царицей, обняли его и рассказали о злоключениях, которые он претерпел: как семь лет он болел, как горевали они и от кого пришло избавление. Выслушал царевич все это, от жалости к родителям пролил слезы, вспомнил свои беды, провел рукой по голове и сказал так: «Как же глубок был мой сон! Горечь семи лет в мгновение ока снял с меня мой спаситель, я даже не помню о ней, все мне кажется сном». Отмахнулся царевич от горьких воспоминаний о недуге, быстрей тигра вскочил на ноги, обнял за шею Зава и обласкал его, как любимого брата. Потом сказал так: «Я ничем тебя больше не смогу отблагодарить, как только тем, что всю жизнь свою буду твоим верным слугой. Ни мать не нужна мне, ни отец, ни престол египетский, хочу только созерцать твой лик. Если пожелаешь стать сыном царя, когда наскучит моим родителям престол, ты будешь правителем Египта, а меня считай твоим младшим братом и рабом. Если не удостоишь меня братства, хоть поручи мне за твоей собакой ухаживать, и то я сочту за великую радость, в жизни своей не потерплю я разлуки с тобой». Отвечал Зав: «Не нужен мне ни престол, ни венец. Я и братом твоим называться недостоин и не допущу, чтобы ты прислуживал мне. Бог сжалился над твоей юностью, внял горючим слезам твоих родителей и исцелил тебя от тяжелого недуга. А мне теперь надо идти в Индию, я не могу не пойти туда. Если выполню свой долг и останусь живым, то вернусь сюда и расскажу вам о себе. Тогда пусть свершится то, что пожелает всевидящий господь, и то, чего пожелают ваши сердца. А теперь я не прошу ни о чем, кроме вашего соизволения дать мне в спутники человека, знающего дорогу, чтобы повел он меня по верному пути».
Долго упрашивал Зава царевич Мисри: «Возьми и меня с собой, негоже тебе бродить по свету, только на свою силу надеясь, ты ведь не без дела ходишь и не пустой ты человек. Отдохни три дня, и пойдем вдвоем, может, и я пригожусь тебе и помогу чем-нибудь». Долго просил Зава и царь, но Зав стоял на своем. «Неужели вы не уверились еще в исцелении вашего сына?» — спросил Зав. Снял он повязку с головы Мисри, рана зажила так, что ничего не было видно, сжал его голову руками, тот даже боли не почувствовал. Тут все увидели, что царевич здоров, и безмерно возрадовались. Громче заиграли тимпаны и барабаны, и все отправились в город, где их ждал престол, разукрашенный драгоценными камнями, и дивно убранный зал.
Нарядились царь и его сын в царские одежды и так же по-царски нарядили Зава в одежды, расшитые жемчугом и драгоценными камнями, венчали главу его короной из чистого рубина и пригласили его воссесть на царский трон. Но Зав объявил себя недостойным такой чести, поклонился им в ноги и сказал, что не позволит себе взойти на трон. Встал тут сам великий царь, спустился с престола, взял Зава за руки, посадил рядом с собой и ласкал и обнимал его, как возлюбленного сына, в ланиты целовал, называл своим спасителем.
Миновало еще три дня в пирах и утехах, на четвертый день снова просили они Зава остаться, но не могли уговорить его. Пошел Мисри провожать его на расстояние одного дня пути. Поклялись они великой клятвой отныне быть братьями и надолго не расставаться. Так и стояли они, не разнимая объятий, и Мисри подарил Заву тяжелую палицу и кольчугу с таким наказом: «Эта палица и кольчуга испытаны в битвах с дэвами и драконами, может, моя, палица послужит тебе вместо меня». С плачем и причитаниями расстались они. Мисри вернулся в свой город, а Зав направился в Индию.
