несчастна?» Отвечал Белый [змей]: «Есть в Индийской стране большой и многолюдный город, подобного которому ни один ученый муж не видел; город этот так величествен и роскошен, что никто из смертных не смог бы ни выразить, ни описать этого. О том городе за целый год не расскажешь. Кроме [множества] драгоценных камней и жемчугов и всяких прочих богатств есть там пять караван-сараев, построенных из желтого яхонта, да таких, что коли утром войдет туда ученый человек, выросший в той стране, то лишь к вечеру дойдет до конца — и то будет очень быстро. А коли несведущий человек туда войдет, заблудится и пропадет, ни пути его, ни следа не отыщешь. Яхонт там так обточен, что если человек возьмет и заглянет в него, то увидит себя как в зеркале. Царь того города и все пребывающие там страдают без воды. Замучены они до смерти и эти бесценные камни и жемчуга готовы отдать за семь кувшинов воды, но если они с трудом раздобудут хотя бы один кувшин, то великая радость поднимается в Индийской стране».
И сказал Черный [змей]: «Как же был построен такой большой город, если там не было воды?» Белый ответил так: «Как же не было! Но враг забросал источник камнями, а горожане так глупы и невежественны, что не догадываются о том и не пытаются найти воду. А все очень просто: посреди города стоит небольшая гора, если ее срыть, такой источник забьет, что полгорода затопит и снесет караван-сараи».
Слушает это все царевич и радуется.
Сказали тогда [змеи] младшему брату: «А теперь ты поведай нам, что видел». Тот молвил так: «Ничего я не знаю. Вы всю землю обошли, а меня старые родители со двора не пускают. Вот и сегодня не хотели они, чтобы я с вами шел, и теперь небось едва живы от волнения, что я запаздываю. Вернемся-ка домой, это будет лучше моего рассказа». Отвечали ему братья: «Не такой уж ты младенец, чтобы тебя на охоту не отпускали и чтобы не видел ты никаких бедствий. Пока ты не расскажешь об увиденном, мы не уйдем отсюда, пусть хоть год пройдет». Не отступали старшие братья, и сказал тогда Красный [змей]: «Ничего интересного я не видел, клянусь вами, но слышал от старых родителей, что великая страна Учинмачин[11] так обеднела по вине одного дэва, что для царя не могут раздобыть пропитание на один день, и нет никого несчастнее людей, живущих в том городе». Спросили его: «Если из-за одного дэва они так обеднели, почему же оставили его в живых?» Отвечал Красный [змей]: «Отец мой сказал, что на дороге, ведущей в Учинмачин, стоит высокая скала. Сидит в той скале огромный дэв и путников не впускает в город и не выпускает из него. Все богатство спрятано в той скале. В тот город воевать он не ходил, и они тоже не посмели с ним сразиться. Вот и пребывают они в нищете и бедности. А если найдется человек, который ночью не побоится подойти к подножию той скалы и которого не одолеет сон… У дэва есть дочь. Красотой превосходит она жемчужину, сиянием — зарю. Так велико ее желание узнать людей и так надеется она на христиан, что днем и ночью со слезами молит господа: «Вызволи меня из рук отца и отпусти к людям!» Никогда не пропускает она часа молитвы. Она встает на заре и, обливаясь горючими слезами, молит бога об одном. В той скале есть одно малое окно — на восток, возле которого она стоит. Тот человек, который попытается убить дэва, должен подойти к тому окну и всю ночь до зари не спать и глаз и сердце от того окна не отводить. Когда встанет красавица на молитву и закончит молиться, он должен успеть заговорить с ней и умолить ее именем бога: «Я — человек и пришел ради тебя; отчего твой отец умрет?» Она научит, как убить дэва, и откроет, какого оружия он боится.
Вот что слышал я от отца, и, клянусь вами и именем божьим, более не ведаю я ничего, уж солнце восходит, и лучше мне к матушке возвратиться, чем сказывать вам притчи».
Как закончили они эти речи, еще немного поохотились на том лугу, потом Черный издал прощальный клич и опустился под землю, за ним засвистел и Белый, а за ними и Красный.
Выслушав все это и убедившись, что змеи ушли, царевич Зав быстро спрыгнул с дерева, собрал изумрудную траву и завернул в свой кушак. Потом оседлал коня, помянул имя божье и поскакал к Египту, однако не знал он дороги, и это удручало его.
Ехал он семь дней, и воля божья привела его в Египет, повстречался ему какой-то путник, и спросил он его: «Кто ты, брат, из какой страны? Отчего бродишь ты в одиночестве по столь безлюдной и пустынной местности?» Путник приветствовал его и отвечал так: «Я несчастный бедняк из Египетской страны. Я не искал одиночества, просто здесь наше становище. Но вижу я лик ваш, подобный солнцу, и думаю: вы или сын великого царя, или знатный вельможа. Почему вы путешествуете один?» Отвечал ему Зав: «Я не царь и не вельможа. И отчего ты, брат, меня, простого путника, уподобил царю? Скажи мне, могущественна ли страна Египетская и велик ли и милостив ваш царь?»
Услышав упоминание о царе, тот человек вздохнул тяжко, пролил горючие слезы и сказал: «Идем со мной, и я поведаю тебе о нашем царе». Повел его тот человек, прошли они немного по лесу и вышли в поле. Увидел Царевич огромное и бескрайнее поле, животных, многочисленные шатры и палатки, а посреди поля — шатер из красного атласа с вышитыми занавесками.
Спросил Зав у своего спутника: «Это и есть твое становище?» — «Не только мое, — отвечал тот, — а и многих других. Мы — пастухи египетского царя, а посреди поля живет старший из нас, и вокруг него — все его подручные. Пойдем к нему, он окажет вам достойный прием». Царевич сказал: «Пришел я не для того, чтобы навещать вашего старшего. Ты пригласил меня, и, если накормишь чем-нибудь, хорошо, а нет — я пойду своей дорогой». Понравилась пастуху такая скромность, спешился он у своего шатра и принял Зава, как следовало пастуху принять путника, и дал ему отдохнуть. Пастух рассказал Заву ту самую историю о египетском царе, которую он слышал от змей.
Ночь Зав провел там же. Когда настало утро, сказал он тому человеку: «Забери мою одежду, а мне отдай твою. Не говори никому ни слова и покажи мне царский дворец. Погляжу я на царского сына, быть может, сумею ему помочь». Отдал Зав пастуху свою чоху, а сам облачился в его.
Прошли они путь длиной в двадцать дней и увидели царский дворец, который сверкал, словно пламя, и нельзя было угадать, что это такое. Спросил Зав у своего проводника: «Что это там виднеется и горит, как пламя?» — «Это и есть царский дворец, — отвечал тот. — На расстоянии трех дней пути он сверкает, как огонь». Шли они еще три дня и вошли в столицу Египта. Стоял там великий плач и стон из-за беды, приключившейся с тем несравненным юношей. Как услышал пастух плач и рыдания горожан, вскричал печальным голосом: «Горе тебе, столица Египта, повергнутая в прах, горе тебе, держава, врагов разившая, могучая, сильная и непобедимая, а ныне терпящая семь лет муки от невидимого врага! Горе тебе, одержимый неведомым жестоким недугом, сын царский Мисри[12]!»
Увидев своего спутника горько стенающим, Зав пожалел его, заплакал сам и сказал: «Отчего ты плачешь, еще не узнав ничего? Так не поступают умные люди. Спроси сначала у кого-нибудь из приближенных царя, отчего все плачут и последнюю надежду потеряли?» Тут как раз подошел к ним какой-то человек. Спросил его пастух о царевиче Мисри. Ответил он: «Душа его еще не рассталась окончательно с телом, но лекари, убедившись в тщете своих усилий, разошлись по домам. Родители потеряли надежду на его исцеление и в отчаянии вывели его на городскую площадь».
Как услышали они, что царевич жив, обрадовались несказанно, и Зав обратился к пастуху: «Скорей, брат, побежим!»
Достигли они городской площади. Зав, сын царский, оставил своего коня пастуху, а сам вышел на площадь и остановился.
Стоял Зав на краю площади и глядел на царевича и его несчастных родителей. От жалости к ним дрожала земля и стонал воздух. А горожане, подняв лица вверх, взывали к всевышнему: «Обрати взор свой на сего страждущего, покинутого лекарями, не оставляй государя без наследника и город без защитника». Внял всемилостивейший их мольбам, и люди увидели, что юноша открыл глаза. Возрадовались все и возблагодарили бога. Открыл царевич глаза, увидел человека в черной чохе и простер персты в его сторону. Увидели царь с царицей, что их сын шевельнул рукой, сказали они так: «Может, он пожелал, чтобы кто-то подошел?» Огляделись они по сторонам и тоже увидели, что поодаль стоит неизвестный юноша. Велели они: «Приведите сюда человека в черной чохе! Не иначе как послан он нам на радость. Не видели мы [давно] никаких незнакомцев на городской площади, и семь лет не видели мы, чтобы наш сын раскрыл глаза или двинул рукой. С приходом этого юноши снизошла на нас божья благодать, может, и недуг нашего сына он исцелит». Поспешили вельможи к Заву и стали улещать его сладкими речами: «О неизвестный странник, ты появился нам на радость, ибо с твоим приходом царевич раскрыл глаза, и царь египетский надеется, что ты исцелишь его сына».
Отвечал Зав: «Господь исцелит его, а я не целитель и не лекарь, я — безвестный путник, шел своей
