Опасная тайна

вызывать уважения.

Чуть ли не сразу после окончания Второй мировой войны Черчилль призвал англоязычные страны начать новую, «холодную» войну против СССР, начать с тем, что­бы не допустить распространения коммунизма по всему миру. В своем известном выступлении в Фултоне 6 мар­та 1946 г. он, чтобы убедить слушателей в правомерности своего упреждающего шага против СССР, кратко остано­вился и на начале Второй мировой:

«Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными дей­ствиями, чем та, которая только что разорила огром­ные области земного шара. Ее, я убежден, можно было предотвратить без единого выстрела, и сегодня Герма­ния была бы могущественной, процветающей и ува­жаемой страной; но тогда меня слушать не пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми в ужас­ный смерч»[40].

Из этих его слов со всей определенностью следует, что Германия была так слаба накануне войны, что без содействия, без попустительства остальных стран, в том числе и своих будущих жертв, начать войну просто не смогла бы. Так что же случилось? Почему жертвы войны выступили ее пособниками?

Да, Черчилль был великим политиком. Да, он всегда призывал задушить фашизм в Германии в зародыше. Но значит ли это, что остальные политики мира были идио­тами и ничего не видели? В свете сегодняшних мифов о начале войны, кажется, что это так. А на самом деле?

Нет, конечно! Тогдашние руководители США, Велико­британии, Франции и более мелких государств были да­леко не глупые люди, и действовали они по тем обстоя­тельствам логично, это нам сегодня следует задать во­прос — а все ли мы знаем о той войне, чтобы оценить их логику?

Начать рассказ следует с Германии, с Гитлера, с на­ционал-социализма. Гитлер, по национальности австри­ец, был выходцем из народа. С началом Первой мировой войны он добровольцем пошел на фронт и на передовой провоевал всю войну. Был ранен, отравлен газами, на­гражден. После войны вступил в маленькую партию, дал этой партии свои идеи, и через 14 лет эта партия — На­ционал-социалистическая рабочая партия Германии — победила на общегерманских выборах вполне демокра­тическим путем.[41]

Какие же идеи повели немцев за Гитлером?

Их следует разделить на мировоззренческие (нацио­нал-социализм) и идею государственного строительст­ва Германии.

Национализм Гитлера повторял еврейский расизм. Ев­рейские расисты считают, что только евреи богоизбранная нация, а остальные нации — гои, недочеловеки, и Гитлер это у них перенял: он точно так же считал, что высшей нацией мира являются арийцы и их высшая ветвь — гер­манцы, а остальные нации — это недочеловеки.

В социализме Гитлер полностью отказался от главных догм Маркса: от классовой борьбы и интернационализ­ма. Геббельс пояснял рабочим Германии, что советский большевизм — это коммунизм для всех наций, а герман­ский национал-социализм — это коммунизм исключи­тельно для немцев.

Отказавшись от классовой борьбы, Гитлер, национа­лизируя уже имеющиеся предприятия, не отбирал их у капиталистов. Он просто поставил капиталистов в же­сткие рамки единого государственного хозяйственного плана и под жесткий контроль за прибылью. При нем ка­питалисты не могли перевести и спрятать деньги за гра­ницей, чрезмерно расходовать прибыль на создание себе излишней роскоши — они обязаны были свою прибыль вкладывать в развитие производства на благо Германии, и поэтому германские предприятия той поры вполне мож­но было считать национализированными, невзирая на то, что большинство из них имело частного владельца.

Если формула Марксова, а затем и большевистского социализма была материальной и оттого убогой — «от каждого по способности, каждому по труду», — то фор­мула социализма Гитлера обращена была в первую оче­редь к духовному в каждом человеке и, кстати, была на­чисто лишена уравниловки. «Хрестоматия немецкой мо­лодежи» в 1938 г. учила:

«Социализм означает: общее благо выше личных интересов.

Социализм означает: думать не о себе, а о целом, о нации, о государстве.

Социализм означает: каждому свое, а не каждо­му одно и то же»[42] .

Гитлеровский социализм обеспечил исключительное сплочение немцев вокруг своего государства. Когда на­чалась война, измена военнослужащих воюющих с Гер­манией государств была обычным делом — на сторону немцев переходили сотнями тысяч. А в сухопутных и во­енно-воздушных силах Германии за 5 лет войны из 19 млн. призванных изменили присяге всего 615 человек и из них — ни одного офицера!

Было и еще одно отличие национал-социализма от марксизма. Марксизм утверждает, что победа социализма в одной стране невозможна и требует от коммунистов рас­пространять коммунистические идеи по всему миру. А Гит­лер совершенно определенно указывал, что национал-со­циализм для экспорта не предназначен — он исключитель­но для внутреннего использования немцами, а какой там строй будет в других странах — немцам наплевать!

Давайте глазами политиков той Европы взглянем на нацистскую Германию тех лет с позиций их миро­воззрений.

Как должны были смотреть на национал-социализм в СССР? Безусловно, как на идейного врага, самого страш­ного врага — частная собственность на средства произ­водства сохранена, интернационализм под запретом. Со своей стороны, и Гитлер с самого начала создания своей партии основным врагом определил марксистов-комму­нистов как носителей идеологии недочеловеков.

А как на национал-социализм должны были смотреть политики буржуазных стран? Как на довольно экстрава­гантное течение, которое, как комплекс идей, ничем этим странам не угрожает. Гитлер не распространял свои идеи вне Германии, не лишал средств производства капитали­стов даже в Германии и, тем более, не претендовал на это в других странах. За рубежом его национализм и претен­зии немцев на то, чтобы быть сверхчеловеками, могли ка­заться несколько радикальными, но ведь в любой стра­не есть националисты, поскольку быть патриотом и не быть националистом достаточно сложно: даже себе труд­но объяснить, какой же нации ты патриот.

Итак, отметим естественный штрих тогдашней по­литической ситуации в мире — германского национал-социализма боялись только в СССР, а в остальных стра­нах в национал-социализме видели только врага комму­низма, и из принципа «враг моего врага — мой друг» не могли не приветствовать его.

Теперь рассмотрим комплекс государственных идей Гитлера. Для этого лучше всего обратиться к «Майн кампф» — его основной мировоззренческой и государ­ственной программе действий. Эта книга была написана в 1927 г., издавалась в миллионах экземпляров и, безус­ловно, была известна любому политику Европы и мира.

Рассмотрев в «Майн кампф» демографическое со­стояние Германии, Гитлер приходит к выводу, что под­линная независимость Германии невозможна без доста­точного количества земли для пропитания нации, и этой земли катастрофически не хватает. Варианты типа огра­ничения рождаемости Гитлер рассматривает, но отмета­ет как негодные. Земли вне Европы — всякие там коло­нии — его не устраивают, и он достаточно логично объ­ясняет почему.

Он критикует Германию за неправильный выбор цели в Первую мировую войну, когда она воевала не только с Россией, но и с Англией и Францией.

«Приняв решение раздобыть новые земли в Евро­пе, мы могли получить их, в общем и целом, только за счет России. В этом случае мы должны были, пере­поясавши чресла, двинуться по той же дороге, по ко­торой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации»[43].

И как развитие этой мысли ставит перед собой и Гер­манией вполне определенную цель, выделяя ее в «Майн кампф» курсивом:

«Мы, национал-социалисты, совершенно созна­тельно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше