— Что значит, 'забудь'? — не поняла Сианна.
— Это не твое дело. И сюда тебе лучше не лезть.
— Она нужна Цемеи. Зачем?
— Я храню много секретов, — ответила за Гийона Кайлин. — И этих тайн тебе лучше не знать.
— Давайте оставим эту тему, — перебил их Рихтор. — Ено привез материалы по новому эпизоду. Предлагаю всем взглянуть на них.
— Ено, подключись к телевизору в гостиной, — попросил Гийон.
— Сейчас.
Кайлин поплелась с кружкой в руках в гостиную и плюхнулась на диван. Гийон присел рядом с ней и по-хозяйски положил свою руку на ее колено.
— А где Маркус? — спросил Гийон, обращаясь к Рихтору.
— Я здесь, — послышался сиплый голос за его спиной.
Маркус с банкой пива в руке кивнул всем присутствующим и уселся на полу перед диваном.
— Можно начинать, — прохрипел он и глотнул пиво из банки.
— Это — место преступления, — спокойно пояснил Ено. — Жертва, как вы помните, лежала на полу в ванной.
На экране крупным планом Ено показал труп убитой девушки. Кайлин поднесла кружку с кофе ко рту и, замерев на мгновение, выронила ее из ослабших пальцев. В глазах у нее потемнело, и непрошенная тошнота подступила к горлу. Гийон даже не успел посмотреть, обожглась она или нет, как Кайлин уже неслась в сторону ванной комнаты. Ее вывернуло на изнанку несколько раз и она, вытирая слезы с лица, осела на пол.
— Что случилось? — прошептал Гийон, присаживаясь напротив нее.
— Я ее знала, — ответила Кайлин и тут же снова метнулась к унитазу.
— Воды принести? — тихо спросил он, гладя ее по спине.
— Да.
Когда он вернулся в ванную со стаканом воды в руках, Кайлин уже стояла напротив раковины и смотрела в зеркало.
— Ты в порядке?
— Это одна из моих бывших коллег. Ее звали Марина Сальвеи.
— Ее пробудили около года назад. Она вышла замуж в прошлом месяце и опекунство было передано ее мужу.
— Никогда бы не подумала, что увижу ее снова…вот так…
— Следов борьбы не было. Двоих убили внезапно. Мужа, скорее всего, случайно, когда тот заехал домой на обед.
— Где она работала?
— После того, как вышла замуж — нигде. А до замужества в одной частной туристической конторке.
— Проверь эту фирму. Не поверю, что Марина с ее мозгами занялась туризмом.
— Хорошо. Есть еще что-нибудь, что ты можешь о ней рассказать?
— Ходили слухи, что она попала в нашу лабораторию только потому, что спала с одним из сотрудников.
— С кем?
— С Женей.
— И ты не знала правда это или нет?
— Нет, не знала. Помимо внешности, в Марине было еще кое-что.
— Что?
— Талант. Она работала в команде брата. Отвечала за построение 'типовых моделей поведения наномашин'.
— То есть, она была программистом?
— Да.
— А каким образом связаны вирусолог и нанопрограммисты?
— Ты задал правильный вопрос, Гийон. Мне нужно узнать, что случилось с моим братом.
— Если его не криогенезировали, то он, скорее всего, уже давно мертв.
— Это — цепочка, Гийон. Я, мой брат, Марина и Женя. Осталось еще двое, одна из которых уже мертва, а второго могли пробудить или убить еще тогда…
— Убить?
— У меня есть основания предполагать, что моего брата убили. Понимаешь, они бы все равно не оставили его в покое. Мой брат всегда был максималистом. Все в своей жизни он доводил до конца. А если, знал, что не сможет закончить, не брался за дело вообще. Может, это и плохо, может, его самого это и погубило, но он, в отличие от меня не сдался и не опустил руки. И еще он никогда ничего не боялся. 'Коллеги, руководство, люди, весь Мир — идите к черту, мне наплевать на всех вас'. Я всегда осуждала его за это. И, почти в самом конце, казалось, даже остановила. Как же я ошиблась! Ведь мой брат в своей жизни все доводил до конца…
— Ты все-таки нашла то, что он тебе оставил?
— Это нашел ты, Гийон. Я лишь получила часть.
— О чем ты говоришь?
— Он мог передать мне только одно: вирусные наночастицы.
— То есть, мы инфицированы ими?
— Да. Ты и я. Насчет Маркуса не уверена. Он не брал в руки письмо и не вдыхал содержимое колбы.
— Что же он создал?
— Этого я не могу сказать даже тебе, прости.
Гийон прижался к ее спине и обнял.
— Мне не за что тебя прощать. Честно говоря, не уверен, что хочу влезать во все это.
— Уже поздно говорить об этом. Мельница запущена.
— А ты находишься между ее жерновами?
— Тебе поручили добыть ответы.
— Да, но я единственный, кто сможет защитить тебя в этой ситуации.
— Всего шесть человек знали о том, что из себя представляет СаКаР. Все началось с меня, с моей болезни, если быть точной. Смыслом моей жизни всегда была работа. Я хотела творить, надеялась, что смогу добиться чего-то. Но с каждым днем мое время просачивалось сквозь пальцы, и я понимала, что не успею… Брат был намного талантливее меня. Задачу, над которой я могла биться несколько недель, он решал за считанные часы. И в какой-то момент я полностью доверилась ему. Он стал моим маяком, и успех был почти осязаем. Когда я, наконец, поняла, к чему все движется, что-либо менять было уже поздно. И я сдалась. Тяжело это — отказываться от своих надежд, но выбирать к тому времени было уже не из чего. Тогда я совершенно ясно поняла, что своими руками вымостила для себя дорожку в ад.
— Ты была вирусологом?
— Да, довольно талантливым для своего времени. Наверное, поэтому никто так и не узнал о моем существовании, — усмехнулась Кайлин. — Я пыталась найти лекарство от Вереллея. В то время теория о неспособности вируса переживать низкие температуры имела большой успех. И я создала вирус, который заставлял клетки вырабатывать специфический белок, угнетая их активность и вводя в спячку под действием отрицательной температуры. Я создала вирус, но не смогла разрешить одну проблему: частицы были неустойчивы в организме и не могли проникать в ткани мозга. И тогда мой брат помог мне. Он создал носитель, который доставлял вирусную частицу к клеткам, обходя иммунную защиту и подбирая особые 'ключи'. Мы испытали действие СаКаРа на мышах, и вирус Вереллея не пережил криогенезации. Затем были обезъяны — и с ними тот же успех. А затем мы поставили эксперимент на человеке, добровольце с последней стадией заболевания. И криогенезация ему не помогла. Вирус Вереллея после 'пробуждения' только понизил свою активность, что довольно скоро компенсировалось его массовым синтезом. Доброволец не прожил и недели после нашего опыта. И тогда я поняла — что все потеряно. Шансов не
