Гийон поморщил лоб.
— А у кого их нет? — запротестовала Сианна.
— Где ты хранишь свои таблетки?
— В аптечке.
— Именно, — подхватила Кайлин и, пристав с дивана, начала прохаживаться по гостиной. — У меня нет в доме успокоительных, хотя обезболивающими я запаслась. А у них? — она обратилась ко всем присутствующим, но осознав, что они не улавливают ее идею, продолжила:
— Вы не заметили, что таблетки мы обнаружили даже в доме той девушки, настоящего дома которой, по сути, мы так и не нашли? У нее не было ни соли, ни сахара, но там были таблетки. У остальных снотворные были найдены на кухне, в спальне, в ванной комнате, у двоих — в сумочках. И Марина не стала исключением. Все они сидели на 'колесах'. Почему? Потому что испытывали определенного рода проблемы. А к кому с этими проблемами обратиться? К кому, если поход к психотерапевту заканчивается постановкой на учет по признакам нестабильности? Друзья? Какие друзья, если боишься, что в тебе разглядят заветные признаки? Три слова: 'одинокая', 'уравновешенная', 'скрытная'. Почему?
— У них у всех были проблемы, — подытожил Гийон.
— Именно. И еще одно. На закуску. Первая жертва. В разговоре даниила с одной из ее коллег, та обронила фразу: 'После криогенезациии у нее были проблемы с памятью, поэтому она все записывала'. А теперь вспомните, что вы нашли в сумочке каждой из жертв?
— Ежедневники, — буркнул Рихтор и потер подбородок.
— Даже у Марины, которая, при своей абсолютной памяти, умудрилась записать список отданных в химчистку вещей.
— Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, — ответил Гийон и откинулся на спинку дивана. — Ты хотя бы понимаешь, чем все это может закончится?
— Я — да. Скажу больше, я понимаю это гораздо более определенно, чем ты.
— А, можно объяснить нам, простым смертным, — перебил их диалог Маркус.
— Кайлин хочет сказать, что мы имеем дело не с психопатом, а тщательно продуманным заказом.
— От кого? — не поняла Сианна.
— От Центра, — ответила Кайлин и снова присела на диван.
Сианна в ответ начала истерически смеяться.
— Вы что? В своем уме?
— Эта версия имеет право на существование, — покачал головой Рихтор, и Сианна оборвала смех.
— Мне нужны образцы вирусных частиц из тел погибших, из этих ваших ампул и твоих, Маркус, — начала Кайлин. — Следует поставить в известность Цемеи. Да, и еще. Мне нужен вирусолог, нанопрограммист и оборудование. Ты сможешь все это устроить? — обратилась она к Гийону, с прищуром глядящему на нее.
— Что ты задумала, Кайли?
— Пока не знаю. И не уверена, что хочу знать.
— Начиная с этого момента, ты все время должна находиться в поле моего зрения.
Кайлин поморщила нос, но спорить не стала.
— Ты что, веришь, что сможешь что-то найти? — рассмеялась Сианна. — Да у тебя мания величия!
— Не спорю, но на эту манию я имею полное право. Не зря горбатилась столько лет. Вон, посмотри, теперь эта гадость у каждого в кармане лежит.
— У меня ее нет, — ответил Маркус и открыл очередную баночку с пивом.
— А зачем она тебе? У тебя 'второго шанса' все равно уже не будет.
— Точно так же, как и у тебя.
— Как и у меня, — согласилась Кайлин и тяжело вздохнула.
Беспорядки на улицах были прекращены через двое суток, после начала. Центр города был разгромлен под чистую, и теперь большая часть даниилов была занята составлением актов задержания и разбором заявлений от пострадавших. Районы пробужденных ничем не отличались от развалин Карфагена. Дом Кайлин не стал исключением.
Остановившись напротив двери перед своим некогда белым строением, Кайлин поняла, что заходить внутрь не желает.
Гийон прошел вперед и, толкнув ногой покосившуюся дверь, вошел первым.
Мебель, посуда, личные вещи, — все было перевернуто вверх дном. Окна разбиты, а бытовая техника выдрана из стен вместе с проводкой. Кто-то не поскупился на красно-синюю краску из баллонов и 'украсил' стены ее дома ужасающими выражениями и угрозами.
— В этом бедламе ты жить не сможешь. Придется все приводить здесь в порядок.
Кайлин прошла наверх, в свою спальню и остановилась напротив выбитых дверей. Стойкий запах мочи врезался в ее ноздри, и Кайлин зажала нос рукой. Все ее вещи, совсем недавно купленные в магазине Сойи, валялись на полу, испачканные грязью и разорванные в клочья. Смятые простыни, на которых они еще несколько дней назад лежали с Гийоном, валялись отдельно: судя по всему на них не один человек справил свою нужду.
— Пойдем, — протянул руку Гийон и вывел ее из спальни. — Я позвоню в фирму, и они все уберут.
— Я не понимаю…
— Думаю, они тоже не понимали, что делают.
— Куда мы идем?
— Заедем в магазин, подберем тебе несколько новых вещей, и вернемся ко мне.
— Не хочу тебя обременять.
Гийон искоса посмотрел на нее и открыл дверь своего ягуара.
— Твое присутствие в моем доме меня нисколько не обременяет. Наоборот, я бы даже сказал, что рядом с тобой мне комфортнее.
— Странно, мужчина должен бояться как огня чужой зубной щетки, стоящей в стакане рядом со своей.
— Я уже не молодой юнец, Кайли. Мне тридцать три года. И поделиться личным пространством с тобой я не боюсь.
Кайлин промолчала, вспомнив о своем собственном дне рождения, и села в машину.
— Сегодня у нас выходной, — напомнил ей Гийон, но завтра придется выходить на работу.
— На что ты намекаешь?
— Ты не против сменить гардероб? Обычно женщинам это помогает справиться с подступающей депрессией.
— Тебе не нравится, как я одеваюсь?
— Нет. Получив возможность любоваться твоим совершенным телом, я пришел к выводу, что ты не используешь по-назначению то, что дала тебе природа.
— Прости, но это мой сформированный стереотип. Не люблю, когда на меня обращают внимание сторонние люди.
— Мужчины, ты хочешь сказать.
— Да, мужчины.
— А когда я на тебя смотрю, тебе это нравится?
— Ты — другое дело.
— Нет, не другое. Я ведь тоже мужчина, Кайлин.
— Все понятно.
— Что понятно?
— Тебе не нравится, как я одеваюсь. Так бы и сказал. А то началось, про достоинства и тому подобную ерунду. Смотри только, не пожалей о своем выборе.
— Ты глянь, как заговорила? Может, еще и отомстить собралась?
