речь зашла об оккупации. Заодно якобы пытаются нашими руками устранить утечку сведений о заговоре, он намекнул, что Сталь собирала сведения о террористах из их эмиграции.
- Звучит красиво, - признал генерал. - Если Барту уберут, новое правительство с учетом антирусской шумихи вопрос об оккупации как минимум отложит. В итоге, думаю, выйдет, что навсегда. Берлин получит огромный эффект от одного выстрела, несомненно.
- От семи.
- Да, помню.
Приписываемая Шлейхеру фраза: «С помощью семи выстрелов Германия могла бы избежать расходов на войну и добиться в Европе всего, чего пожелает» давно гуляла по дипломатическим и журналистским кругам, периодически выплескиваясь на столы офицеров разведки в виде сообщений агентов. Произносил ли немецкий канцлер эти слова в действительности, установить не удалось, но выглядели они правдоподобно. Барту, премьер-министр Румынии Дука, австрийский канцлер Дольфус, югославский и бельгийский короли, президент Чехословакии Массарик и Великая княгиня Ольга Николаевна, вдохновитель «жесткой линии» в политике Российской империи. Смерть этой семерки принесла бы Берлину колоссальную пользу, в этом не сомневался никто.
- Но это только слухи! - продолжил директор Бюро. - У нас есть подтверждения слов Гумилева?
- Нет. Я справился в Сюрте, они ничего не знают.
- М-да… - шеф разведки задумался. - Такого рода сведения я обязан сообщить председателю Совета министров. Знаете, что он мне скажет? Что встреча крайне важна, отказываться от нее он не станет ни в каком случае, а ловить бандитов - наша забота. Эти русские, что эмигранты, что жандармы, вечно тащат к нам свои проблемы!
- Их беспокоит предстоящее решение по Германии, и они тоже считают Барту ключевой фигурой. Гумилев предлагает совместную беседу со Сталь и любую помощь в расследовании. Кстати, в России это дело ведет политическая полиция, а не разведка.
- Там это одно ведомство, - махнул рукой Де ля Рок. - Насчет Сталь. Они что, признают ее своим агентом?
- Официально нет, - улыбнулся Лепарк. - Сугубо частным образом, Гумилев намекнул, что она освещала красную эмиграцию, но от шпионажа против Франции открещивается. Про Мартена сказал, что впервые слышит.
- Последнее может быть, - согласился генерал. - Если ваш полковник не из разведки, то их агентов он попросту не знает. Но Мартен-то «поет», и «почтовым ящиком» у него была именно баронесса! Впрочем, возможно, ее использовали втемную, ее заведение очень удобно для передачи сообщений.
Де ля Рок снова сделал небольшую паузу и принял решение:
- Докладывать премьеру я пока не стану. Вы, Лепарк, срочно проверяйте сигнал русских. Работайте с Гумилевым, встречу со Сталь я санкционирую. Но контролируйте разговор, предупредите его, что речь может идти только о покушении на Барту. Подключите Сюрте, их отдел по анархистам, сообщите, что есть непроверенное сообщение о готовящемся теракте и что мы придаем этому большое значение, пусть шевелятся. Найдите этого их Инженера, если получится - у нас будут ответы на все вопросы. Нашей службе в Германии и Венгрии я отправлю шифровки, источник сведений о Сталь проверим еще раз. Если - я повторюсь, если! - сведения о заговоре подтвердятся, немедленно докладывайте лично мне.
10.12.1932 г. Франция. Париж, военная тюрьма Cherche-Midi
- Мадемуазель Лидия, добрый день. - Гумилев склонил голову в вежливом полупоклоне.
- Мадам, - усмехнулась женщина, сидящая на привинченной к полу табуретке. Дама выглядела элегантно даже в такой обстановке. Чуть подведенные брови, неброская помада, почти неуловимый запах Chanel N 5, изящный жакет… диссонанс вносили только наручники на узких, холеных кистях.
- Простите, мадам, - исправился посетитель. - Позвольте представиться: Отдельного Корпуса жандармов полковник Гумилев, Охранный Департамент. Взгляните на удостоверение.
Женщина бросила взгляд на документ, подняла глаза, изучая лицо посетителя, и удивленно произнесла привычную для полковника фразу:
- Гумилев? Тот самый?
- Если вы имеете в виду мои литературные экзерсисы, то да, - улыбнулся Николай Степанович. - Но здесь я, к сожалению, в несколько ином качестве.
- Я не знала, что вы жандарм, - настороженно произнесла дама. - Но видела фотопортрет в «Альманахе муз».
- Похож? - поинтересовался Лепарк. - Мадам Сталь, давайте перейдем к делу. Вас обвиняют в шпионаже против Франции в пользу России.
- Я, - начала Лидия, но подполковник оборвал ее взмахом руки:
- Не нужно. Сегодня не допрос, протокол не ведется. У полковника Гумилева есть несколько вопросов. Он полагает, что вы согласитесь ответить в его присутствии, считайте, что это вопросы от имени и России, и Франции, мадам! Ответ на них не будет отражен в расследуемом деле, но может повлиять на вашу дальнейшую судьбу, это понятно?
- Да, вполне, - сухо ответила баронесса.
- Полковник, прошу.
- Госпожа Сталь, - начал жандарм, - речь действительно идет об интересах наших двух стран. Кстати, вы, кажется, раньше предпочитали журнал «Москва», - он слегка выделил последние слова. Назвать пароль необходимо, пусть даже в присутствии офицера Второго бюро, иначе разговора не будет, разрешение на это он получил еще в Петербурге. Николай Степанович попробовал замаскировать фразу, тут же продолжив: - Альманаху муз.
Отметил, как поморщился француз. Следовало ожидать, Андре не новичок, обмануть его такими примитивными уловками нечего и надеяться, и перешел к делу:
- Мы хотим поговорить о покушении на Барту. Расскажите, пожалуйста, все, что вам стало известно.
Баронесса задумчиво посмотрела на посетителей и после секундной паузы произнесла:
- Господа, мои слова не будут использованы в суде, я правильно понимаю?
- Правильно, - коротко бросил Лепарк. - От кого вы узнали о заговоре?
- Это был клиент девицы Жужу, - пожала плечами Лидия. - Не постоянный, но… привязанный, я бы так выразилась. То есть он был не парижанин, но каждый раз, как наезжал в Париж, обязательно приходил к Жужу. У него много фамилий и паспортов, в салоне его назвали Жак, а настоящее имя - Борис Мельников.
- Откуда вам стало известно его настоящее имя? - быстро спросил Андре.
- Коллега, - предостерегающе поднял руку Николай Степанович, - давайте этот вопрос отложим? Продолжайте, пожалуйста, госпожа баронесса.
- В начале ноября, я не помню точного дня, вечером Жак в очередной раз пришел в мой салон, спросил Жужу. Девочка была свободна, они поднялись к ней в будуар, на третий этаж, он остался на ночь. Утром Жак ушел, а Жужу спустилась вниз, стала щебетать, знаете, просто по-девичьи, о том, как все прошло. Ну и упомянула о заговоре. Я, господа, мирная женщина, и я не знала, как быть? Ведь у меня нет знакомых в полиции, вернее, такого рода знакомых…
- Мадам Сталь, - устало перебил ее француз, - давайте пока оставим уловки. Изложите факты, касающиеся покушения, остальное в любом случае будет зависеть от этого.
- Жак во время общения с Жужу упомянул о приезде в Париж персидского шаха, - не стала спорить заключенная. - Якобы тот едет встретиться с Барту и каким-то важным англичанином. Поскольку Жак ранее говорил, что бывал в Персии, давно, когда убегал из России после проигрыша революции, Жужу обрадовалась, стала расспрашивать, насколько живописно выглядит шах и его свита, она ведь
