представляет персов как на колониальных картинках, тюрбаны, халаты, алмазы… Спросила, стоит ли пойти посмотреть на их въезд в город. Жак на это ответил, что должен ее разочаровать и въезда не будет. Он «должен достойно встретить их чуть раньше», так он сказал. Жужу испугалась, не рискует ли Жак, понимаете, это вопрос отношения, пусть купленных, но чувств…
- Чувств? - переспросил жандарм.
- В нашем заведении работают дамы самого высокого класса, - с гордостью ответила Лидия. - Не просто красавицы, это само собой разумеется, но девицы с тонким знанием психологии. Мужчина в общении с ними может избавиться от каких-то волнений или тревог, забыть на время о неприятностях. Мы дарим мужчинам кроме физического наслаждения еще и частичку умиротворения в нашем безумном мире, понимаете? Ведь клиенту далеко не всегда необходимы исключительно любовные утехи, клиенту еще зачастую недостает понимания, он хочет, чтобы его выслушали. Тем более Жак ведь был частым гостем, они очень хорошо относились друг к другу, а при его образе жизни…
- Вы знали, что он террорист, - констатировал сотрудник Второго бюро. - И знали, что он живет под чужим паспортом. Бросьте, - отмахнулся он от пытающегося вставить слово Николая Степановича. - Я сейчас не собираюсь предъявлять обвинения. Мадам, - вновь повернулся Андре к допрашиваемой, - давайте уточним, это важно. Девица Жужу в первый раз сумела разговорить Жака?
Сталь взглянула на Гумилева, дождалась еле заметного позволяющего кивка и ответила коротко:
- Нет.
- Как часто она получала от Мельникова полезные сведения?
- Второй раз, до этого только о его старых похождениях.
- Первый раз сведения подтвердились?
- Андре, я думаю, мы можем доверять в этом вопросе баронессе, - вмешался Гумилев.
- Понятно, - хмыкнул француз. - Ну что ж, пускай. Дальше?
- Жак успокоил подружку, сказал, что это ерунда, он просто будет брать интервью, как журналист. Но она загрустила, дала ему это почувствовать…
- Он ничего не заподозрил?
- Поймите, monsieur Лепарк, наши девушки продают не только тело. В цену входит и их умение поддержать знакомство, сама обстановка. О, конечно, и занятие любовью, но не вульгарный физиологический акт… то есть в нашем салоне и это, безусловно, представляет собой настоящее искусство, но главное для клиента - это отношение, антураж, сочувствие. Я тщательно отбирала девушек, учила, воспитывала, одевала, делала из них настоящих куртизанок. Они могут взять власть и над самым властным мужчиной!
- Включая французских бюрократов, - не удержался разведчик.
- К нам действительно ходили чиновники, офицеры, деловые люди из околополитических кругов. Но я не использовала…
- Это потом, - вновь оборвал ее Лепарк. - Что было дальше с Мельниковым?
- О, Жак чрезвычайно трудный клиент, - пожала плечами хозяйка борделя. - Всегда напряженный, никому не доверяет. И он ведь провинциал, выходец откуда-то из Сибири, так что он был поначалу весь такой… ужасно зажатый, скованный, понимаете, о чем я? Нет, страсти в нем хватало, к женщинам он вообще был неравнодушен, и не без взаимности. Но раньше он пользовался успехом лишь у девиц своего круга, из низших классов. А тут получил возможность познакомиться с действительно роскошной дамой, это на него повлияло в лучшую сторону, конечно. В нашем салоне Жак становился более… ну, человечен, так я скажу. И когда Жужу расстроилась, он принялся ее утешать, сказал, что ничем не рискует, поскольку, как он выразился, использует «достижения техники». Жужу спросила, останется ли он в Париже, услышав, что уедет, снова стала печальной и задала вопрос, вернется ли? Жак объяснил, что обязательно вернется, но не в ближайшее время. Возможно, через несколько месяцев. Фактически это все, господа. Я поняла из этого разговора, что шаху, Барту и англичанину угрожает опасность, и да, я знала о роде занятий Жака.
- И вы пошли с этими сведениями в российское посольство, - быстро подсказал Гумилев. - Только лишь, чтобы предупредить злодеяние, верно?
- Именно так, - улыбнулась Лидия. - Исключительно…
- Все, все, - еще раз прервал их Андре. - Это уже за пределами нашей беседы. - Он резко встал, вызвал надзирателя и добавил на прощание: - Мы проверим ваши слова.
Выйдя из тюрьмы, Николай Степанович повернулся к Лепарку:
- Убедились?
- Пока нет, - серьезно ответил тот. - Пока это слова, хотя Инженер в нашей картотеке, конечно, есть, и репутация у него настораживающая.
- В ноябре о визите еще не писали в газетах, - напомнил русский. - И тем более о встрече в Марселе.
- Да знаю я, - проворчал Андре. - Патрон поручил заняться, в Сюрте сообщение я отослал. Не думайте, Гумилев, мы очень внимательно относимся к вашим сведениям. И проверим еще раз историю с арестом этой Сталь, коль вы считаете, что тут есть связь. Вы остаетесь в Париже?
- Да. Повторюсь, любая помощь, какая в наших силах, будет оказана. Любые сведения, какие мы можем предоставить, плюс я сам предприму кое-что, если вы не против.
- Против, - тут же отреагировал Лепарк. - Еще как против! Слушайте, давайте начистоту? Ваши работали против Франции. Не поймите меня превратно, ничего особенного я в этом не вижу, жизнь есть жизнь, разведка есть разведка. Но! - он поднял указательный палец. - Черт возьми, при всем уважении к вам лично я не собираюсь сейчас давать разрешение полковнику русского Жандармского корпуса на операции в Париже!
- Ну и зря, - пожал плечами Гумилев. - Андре, поймите, я лучше знаю наших бомбистов, и я не из разведки. Моя задача сегодня - сорвать покушение на главу правительства нашего главного союзника. Шах и Инверфорс, признаюсь, волнуют Петербург значительно меньше.
- Я не возражаю, чтобы вы консультировали Второе бюро насчет красных, и генерал согласен на ваше включение в группу по расследованию. Если у вас есть предложения по розыску - говорите, мы все сделаем. Но мы, а не вы!
- Принято, - кивнул жандарм. И с улыбкой поинтересовался: - Наблюдение хоть снимете?
- Обойдетесь. Я вас, дорогой друг, давно знаю, уважение к законам страны пребывания не ваш принцип.
- Только для общей пользы, - отшутился Гумилев. - И французских законов я не нарушал…
- …пока, - продолжил в тон Лепарк. - Что еще?
- Еще вопрос, истерия в газетах по поводу Сталь. Она сейчас становится лишней, вам не кажется?
- Возможно.
- Я хотел бы… э-э… разъяснить позицию России некоторым газетчикам, - намекнул Николай Степанович.
- Да на здоровье, - отмахнулся француз. - Ваше посольство и так на них кучу денег тратит. Впрочем, бюро придержит информацию об этом деле, так что новых сенсаций до визита шаха в любом случае можно не ждать.
- Превосходно, - благодарно кивнул полковник.
- Что у вас есть по заказчикам покушения? - перевел разговор Андре.
- Немецкий след, я вам говорил. Группа Инженера тренировалась в Венгрии, в лагере Янкапуста. Это все.
Тут Гумилев солгал. Но о возможной причастности к покушению англичан он сообщать не хотел, не стоило пока их впутывать, да и сведения эти выглядели уж больно неосновательно. Пусть выходят на них сами, на Венгрию он намекнул, там у бюро должны быть свои люди, бывший противник все-таки. Кто сдал Сталь, французы выяснят, и когда там всплывет британец Хилл, сами все поймут, личность известна не меньше Мельникова.
«Интересно, - подумал он, - что сейчас поделывает мистер Хилл?»
