прислушивались: нет ли погони? Шумевший дождь и вой ветра успокоили их.
«Чмок… Чмок…» — послышались шаги. Нарушители пошли дальше и вскоре очутились в той части глухой пади, скрытой дубняком, где не так-то легко было им разбежаться в стороны от тропы. Сдерживая поводком Ингуса, пограничник бесшумно последовал за ними. Теперь он мог различить едва видимые силуэты и сразу узнал главаря и старика, с которыми познакомился заочно по их следам.
Один… два… пять… девять… Да, девять! У Карацупы екнуло сердце: сдюжат ли они вдвоем с Ингусом против такой силы?
Перебегая от куста к кусту, от дерева к дереву, следопыт преследовал банду и все продумывал, как ему лучше поступить. Ингус, доведенный до крайней степени напряжения, рвался с поводка, и Карацупа опасался, как бы он не выдал себя злобным воем.
Выглянула луна, узкая падь заполнилась мглистым струящимся светом. Следопыт с тоской посмотрел в небо, его взгляд как бы говорил: «Уйди! Уйди, пожалуйста!» И луна как бы послушалась пограничника — стало темно.
Пора! Карацупа уже все обдумал и знал, как ему действовать. Он спустил с поводка Ингуса и с ним бросился вперед:
— Стой! Руки вверх!
Не давая опомниться бандитам, Карацупа туг же стал «отдавать приказания»:
— Загаинов, заходи справа! Козлов, Лаврентьев — слева! Остальным бойцам — на месте! Давай заходи, окружай! Ингус, бери! Ату!
Бандиты заметались. Главарь бросился в кусты и взвыл: Ингус укусил его. Коротконогий, коренастый, он поднял руки. Между тем Ингус уже успел основательно покусать еще кое-кого из группы, вырвал у старика трость и бросил ее к ногам Карацупы. Бандиты орали и ругались. Вопли их сливались с проклятиями, и они сами не могли разобраться, кто кричит в пади, где находятся пограничники.
Воспользовавшись паникой, Карацупа, все еще невидимый нарушителями, приказал им поднять руки.
Затем он быстро присел. Снизу, на фоне светлевшего неба, ему было видно, все ли нарушители стоят с поднятыми руками. Растерянные, не понимающие, откуда свалилась на них беда и сколько окружило их пограничников, бандиты тянули вверх руки и озирались по сторонам.
— Загаинов, Козлов, Лаврентьев, Иванов! — все еще хитрил Карацупа. — Держать всех на мушке. Я буду обыскивать. Если что, бей без промаха!
Выхватив из деревянной кобуры маузер, Карацупа вышел к банде. По его приказу в кусты полетели револьверы, кинжалы, фонари, банки с ядом и опиумом. Быстрее всех опомнился главарь — он незаметно опустил руку в карман за пистолетом, но Ингус предупредил его сильным прыжком: клыки овчарки оставили след на шее и лице главаря.
Обыскан четвертый нарушитель, пятый… «Скорей, скорей! — понукал себя Карацупа, — Уходит время, уходит эффект неожиданности, может быть, скоро выйдет луна, и тогда обнаружится хитрость…»
Не слыша голосов пограничников, к которым обращался Карацупа, нарушители сообразили, что попались на хитрость.
Старик, у которого Ингус вырвал трость, вдруг пронзительно, по-бабьи закричал:
— Обманывает! Бей! Души!..
Ингус очутился на спине жилистого старика, повалил его, укусил в шею.
— Товарищи, окружай гадов! Загаинов, выходи вперед. Сейчас я буду их конвоировать. А ну, становись попарно! Шагом марш!
Нарушители сбились в кучу, боязливо построились попарно и, проклиная все на свете, шагнули вперед. В это время разорвало тучи, и сквозь сеющийся дождь проглянула луна. В ее призрачном свете белыми пятнами виднелись лица перепуганных людей. Шагая с поднятыми руками по вытоптанной звериной тропе, они мрачно и зло оглядывались по сторонам. Еще десяток шагов, и им стало ясно: конвоирует их только один пограничник.
Вид у Карацупы был страшен — без куртки, босой, в разорванной рубахе, с направленным а сторону нарушителей маузером, он шагал позади банды, не подозревая, что над его головой нависла беда.
Еще недавно, преследуя нарушителей, Карацупа опасался появления луны. Теперь же, когда он конвоировал врагов по грязи, среди кустов и мутных водяных потоков, катившихся по дну пади, следопыт боялся, что тучи ее снова закроют. Слабый свет луны был ему наруку — стоило любому бандиту ослушаться приказа, как он немедленно получил бы пулю в затылок. Стоит луне исчезнуть хоть на миг, и все переменится — воспользовавшись мраком, бандиты смогут разбежаться или, что еще хуже, наброситься на Карацупу, убить собаку.
Луна словно затеяла игру в прятки — то она светила ярче, то скрывалась в облаках, Карацупа тревожно посматривал на небо. Мозг сверлила мысль: «Может, не дожидаясь беды, расстрелять в спину несколько человек, а двоих-троих вести на заставу?» Но он тотчас же отклонил эту назойливую мысль. Его долг — доставить врагов живыми; стрелять можно только в самом крайнем случае.
За луной жадно следили и нарушители — они молили своего бога, чтобы тот погасил свет далекого спутника Земли. Бандиты намеренно растягивали шаги, замедляя движение. Они отставали, постепенно приближаясь к конвоиру. Их замысел стал ясен пограничнику.
Между тем луна зашла за тучи.
— Ингус! — скомандовал Карацупа хриплым от простуды голосом. — Порядка не вижу!..
Овчарка поняла, что ей нужно делать: она схватила за икру одного бандита, затем второго, бросилась на третьего, поторапливая таким образом всю шайку. Ингус рычал, фыркал и действовал так решительно, что нарушителей охватил страх. Как бы угадывая намерение кого-либо из шайки юркнуть в кусты или, нарочно споткнувшись, сбить с ног Карацупу, собака мгновенно хватала виновника за ноги или набрасывалась на него с злобным лаем и хватала за шею, прокусывала руки.
Карацупа шел за бандой, сжимая в одной руке маузер, в другой — отобранный у врагов пистолет.
«Полезут — убью! — решил теперь Карацупа. — Перестреляю всех до одного! — И тут же снова остановил себя: — Нет! Нужно довести живьем!»
— Не отставать! — закричал Карацупа. — Подтянись!
И тотчас совсем весело кинул во тьму:
— Эй, Загаинов! Смотри бей гадов, если тикать будут. Шутки шутковать тут некому. А ну, ровней шагай! Руки! Выше руки, господин офицер!
Большая половина серебряного диска исчезла в тучах. «Сейчас начнется!» — повторял про себя Карацупа, Черное пятно туч прикрыло почти всю луну. Полил дождь.
Словно по команде, послышался треск, из тьмы грянул пистолетный выстрел, около виска Карацупы цвикнула пуля. Не прицеливаясь, он повернулся и выстрелил в куст. Кто-то там вскрикнул, упал, поднялся и закричал еще сильнее, почувствовав острые клыки Ингуса.
— Стой! Руки вверх! — разъярился следопыт. — Убью! Назад, гады!..
Двумя выстрелами он подбил здоровяка, полезшего на него; Ингус в это время сбил с ног обезумевшего старика, потом бросился на главаря. Тот не хотел сдаваться и, отбиваясь от собаки, требовал от своих людей, чтобы они прикончили овчарку.
Надо было решиться. Вскинув маузер, Карацупа крикнул:
— Еще движение — перестреляю всех, как собак!..
Из-за туч выплыла луна. Вдруг главарь покорно шагнул назад, поднял выше руки и стал глядеть куда- то в сторону. Потянулись кверху руки и остальных нарушителей.
Сквозь шум дождя послышались сначала выстрелы, а затем треск валежника, топот ног подбегающих пограничников.
Бандиты сбились в кучу.
— Вот так! Теперь, кто уцелел, стройся по двое, — приказал следопыт. — А ну, еще выше руки! Ма-а- рш!
Повесив головы, с высоко поднятыми руками уныло шагали нарушители. В дрожащем белом свете за
