Днем и ночью хорошая погода (сборник)

Жан Лу: Дела, мой друг, дела.

Мод: Ты теперь только об этом и думаешь?

Жан Лу: О чем мне еще думать? Разве что о молоденьких девушках время от времени. Это здорово отвлекает от грустных мыслей, правда, Анри? (Дружески хлопает Анри по плечу.)

Анри (смущенно): Знаешь, я…

Жан Лу: Знаю, знаю… В общем, если я правильно понял, Эдмон преподает, ты бегаешь за девочками, Луи пьет. Одна Мод чего-то добилась в жизни.

Мод: Что ты понимаешь под словом «добилась»?

Жан Лу: То, ради чего люди ведут войны, моя дорогая. Деньги. Звучит не очень поэтично, но это правда жизни.

Мод: Тогда ты прав, я многого добилась.

Пауза.

Какой идиотизм!

Пауза.

Это я о себе. Еще виски?

Жан Лу: Нет, спасибо. Я выпиваю одну порцию виски до обеда, одну после — и точка. С алкоголем шутки плохи.

Луи: Почему ты постоянно говоришь про шутки? Это твоя любимая присказка?

Жан Лу: Хм… Я правда так говорю? Не замечал. Хотя, между нами говоря, жизнь — та еще шутка.

Мод: Да, с этим не поспоришь. Луи, налей мне что-нибудь выпить, все равно что. Жан Лу, я очень рада, что мы снова встретились. Знаешь, у меня есть несколько миллионов, не знаю, куда их вложить. Может, в твою фирму? Я могу купить акции? Или посоветуешь что-нибудь другое? Так приятно, что здесь появился хоть один серьезный человек. Ты же знаешь, Луи, Анри и Эдмон немного не от мира сего. Они еще дети… Это особенно чувствуется сейчас, когда появился ты, спокойный взрослый мужчина, знающий себе цену.

Луи: Лед положить?

Жан Лу: Не беспокойся, я тебе все объясню и обязательно познакомлю со своим брокером, он прекрасный специалист. Так забавно, я встретился с вами и словно вернулся в детство. Эта деревенская жизнь, дом, деревья, старая мебель, проигрыватель…

Луи: Боюсь, меня сейчас вытошнит.

Жан Лу: Тогда тебе лучше выйти, мой дорогой. Ты слишком много пьешь. Кстати, у меня есть отличный врач, если хочешь, он может посмотреть твою печень.

Луи: Такое впечатление, что у тебя все есть. Или нет?

Жан Лу (со смехом): Наверное, все. Хотя… У меня очень мало свободного времени. Я дорого заплатил бы, чтобы провести с вами неделю, как в юности. Но что было, того не вернуть.

Мод: Да, что прошло, то прошло, в том числе молодость, так ведь?

Жан Лу: Ты права. Мод, дорогая, я отмахал сегодня пятьсот километров и очень хочу спать. Так что пойду к себе, а завтра отвезу вас обедать, и мы отпразднуем встречу. Я заглянул в Мишленовский гид[9] — в десяти километрах отсюда есть трехзвездочный ресторан. Как вам предложение?

Мод: Отличная идея, я согласна.

Жан Лу обнимает всех и выходит. Долгое молчание. Все прячут глаза.

Эдмон (покашливая): Да, наш Жан Лу неплохо выглядит.

Луи: С этим не поспоришь.

Эдмон: Нет, вы только представьте себе — «Кофинель»! Мой шурин занимается финансами, он только об этом и говорил… еще месяца три назад. Это самая крупная во Франции строительная фирма и…

Мод: Эдмон, замолчите. Мне плевать на «Кофинель».

Эдмон: Но вы же хотели купить акции, говорили…

Мод: Боже мой! Эдмон, замолчите, умоляю. (Обращается к Луи.) Луи, что произошло?

Луи: Ничего особенного — прошло двадцать лет.

Анри: Да, время меняет людей.

Сильвиана: Он, наверное, помнит, что я была компаньонкой, — за весь вечер ни слова мне не сказал.

Эдмон: Не думаю, дорогая Сильвиана. Жан Лу… э-э-э… немного изменился, но все равно остался прекрасным человеком. Я бы даже сказал, что он очень мил и вежлив, особенно учитывая его положение.

Луи: А что, владелец «Кофинеля» может вытирать ноги о людей?

Эдмон: Нет, но такое случается довольно часто.

Анри: О боже, всюду деньги, какой ужас… Когда я вижу юных бездельников, которые шатаются по городу с тремя франками в кармане, курят гашиш и не думают о работе, мне хочется бросить все и последовать за ними.

Луи: Да, покуривая эвкалиптовые сигареты и время от времени останавливаясь в хорошей гостинице. Нет, старина, это уже не для нас. Нам хочется провести остаток жизни в комфорте или в позолоченной нищете. А еще вот что я скажу: к тридцати пяти годам человек понимает, что упустил нечто важное — любовную историю, амбициозный проект, возможность осознать себя. И потом это растет как снежный ком.

Мод: Луи, налей мне еще выпить!

Луи: Это второй бокал за десять минут. Ты скоро меня переплюнешь.

Мод: Замолчи и наливай. (Быстро выпивает.) Дорогие мои, я пью за нашу молодость, образцовые жизни и славное прошлое. Я пью за наши детские мечты, природную глупость и бесконечные унижения. Я пью за нашу смерть, которая, надеюсь, не заставит себя долго ждать, я пью…

Луи: Прекрати, пожалуйста.

Анри: Да, перестань.

Эдмон: Ненавижу, когда говорят о моей смерти.

Луи: Забавно, чем меньше удовольствия человек получает от жизни, тем больше боится смерти.

Анри (мечтательно): Потому что мы, любители наслаждений, порой видим смерть очень близко, но нам плевать на нее. Например, в постели с женщиной.

Луи: Или на дне бутылки. Интересно, где может увидеть смерть владелец «Кофинеля»?

Мод (пьяным голосом): Вы бредите, мы все бредим… Мы несчастные психи, которые собрались, чтобы вместе нести бред. Да, Луи, алкоголь — это восхитительно. Только что меня бил озноб, теперь мне жарко. Было плохо, стало хорошо. Я снова могу дышать полной грудью. Жизнь в панике отступает передо мной. Налей еще…

Анри: Мод, ты не думаешь…

Луи: Не мешай. (Наливает Мод очередной бокал.)

Мод: Как смешно: он был таким милым мальчиком, невероятно милым, прекрасным принцем, о котором мечтают все девушки, а иногда даже, ха-ха-ха, как это ни глупо звучит, зрелые женщины… И вдруг выясняется, что прекрасного принца зовут месье Кофинель… Ха-ха-ха… Превосходно… (Смеется.) Жизнь — та еще шутка, как сказал бы месье Кофинель.