птицы. На клевере, росшем в щелях между плитами, которыми был вымощен дворик, жужжали пчелы.
— Как тебе нравится мой дом, Аш? — спросила Ева.
— Здесь чудесно, — ответил он. И, как будто это имело какую-то связь с предыдущим, он продолжал:
— Вчера я видел Тревора. Он пригласил меня на вершину горы и показал лежащую под ногами Вселенную.
Ева судорожно вздохнула, и Саттон поднял на нее взгляд. Херкимер ждал со странным выражением на вытянувшемся лице, вилка застыла на полдороге к его рту.
— Что с вами обоими происходит? — спросил Саттон. — Вы мне не доверяете? — тут же сам ответил он на свой вопрос.
Конечно, они не доверяют ему. Ведь он был человеком и мог предать их. Он мог так исказить понятие Судьбы, что она оказалась бы Судьбой только для человеческой расы. И не было уверенности, что Саттон никогда не сделает этого.
— Аш, — произнесла Ева, — ты отказался?
— Я ушел от Тревора, оставив у него впечатление, что еще вернусь обсудить это. Я ему ничего не обещал, просто он уверен, что все так и будет. Он сказал, что я пока свободен и могу, как он выразился, “биться головой о стену еще некоторое время”.
— Думали ли вы об этом, сэр? — Херкимер напрягся еще больше.
Саттон покачал головой.
— Нет. Совсем мало. У меня просто еще не было времени и возможности спокойно подумать об этом. В этом что-то есть. Вы бы поняли меня, если бы были людьми. Честно говоря, я иногда задумываюсь, как много человеческого еще осталось во мне.
— Несколько хорошо ты информирован об этом, Аш? — спросила Ева мягким голосом.
Саттон потер лоб.
— Достаточно, как я полагаю. Я знаю о войне, которая ведется во времени, и о том, как она ведется. У меня два тела и два разума. Во всяком случае, у меня есть тело, которое может заменить человеческое, и такой же разум. Я знаю кое-что о том, на что я способен. Может быть, у меня есть еще способности, о которых я пока не знаю. В это надо как бы врасти. Каждая новая способность появляется с трудом.
— Мы не могли сказать тебе об этом раньше, — мягко объяснила Ева. — Хотя это было бы очень просто сделать. Но ты бы не поверил нам. Когда дело идет о времени, нужно вмешиваться как можно меньше, ровно настолько, насколько можно изменить событие в нужном направлении. Я пыталась предупредить тебя, Аш, понимаешь? Насколько осторожность позволяла мне.
Он кивнул головой.
— После того, как я убил Бентона в доме ЗАГА, ты сказала мне, что не видела меня в течение двадцати лет.
— Ты помнишь! Я была той самой маленькой девочкой в клетчатом переднике, когда ты ловил рыбу…
Он удивленно посмотрел на нее.
— Ты знала об этом? Это не было частью сна ЗАГА?
— Вопрос определения, — вмешался Херкимер, — для того, чтобы вы могли признать ее как друга, как человека, которого знали раньше и который был близок вам.
— Но это был сон!
— Это был сон ЗАГА. ЗАГ — один из нас. Его раса получит выгоду, если Судьба будет принадлежать каждому, а не только человеку.
Саттон задумчиво произнес:
— Тревор слишком уверенно ведет себя. На самом же деле он просто притворяется — в действительности он не уверен. Я все время возвращаюсь к этой фразе: “Идите и еще побейтесь головой о стену”.
— Он пытается найти подход к вам, как к человеческому существу, — проговорила Ева.
Саттон покачал головой.
— Я не думаю, что дело только в этом. Возможно, у него есть какой-то тайный план, который мы пока не разгадали.
Херкимер медленно заговорил:
— Мне все это не очень нравится, сэр. Война все еще продолжается. И если бы мы не должны были победить, мы пропали бы уже сейчас.
— Если мы не должны победить? Я не понимаю.
— Мы не обязательно должны победить, сэр, — объяснил Херкимер. — Все, что от нас требуется — это вести активную борьбу и не позволить ревизионистам уничтожить книгу, которую вы должны написать. С самого начала мы не пытались изменить хоть что-нибудь. Мы лишь старались не позволить им внести изменения.
Саттон кивнул.
— С другой стороны, Тревор должен обязательно победить. Он должен уничтожить оригинал рукописи. Он должен сделать все, чтобы предупредить его написание или дискредитировать настолько, что даже андроид не поверит ему.
— Вы правы, сэр, — согласился Херкимер. — Если он этого не сделает, человеческая раса не будет иметь Судьбу только для себя, не сможет заставить другие формы жизни поверить, что Судьба предназначена только для человека.
— И это все, что он хочет, — вставила Ева. — Он не хочет получить Судьбу, поскольку ни один человек не будет верить в нее так, как верит хотя бы андроид. Для Тревора это лишь вопрос пропаганды… заставить человеческую расу целиком поверить в то, что она имеет предназначение овладеть Вселенной, и он не успокоится до тех пор, пока не выполнит то, что задумал.
— До тех пор, — сказал Херкимер, — пока мы можем удержать его от этой цели, от ее достижения, мы считаем, что не побеждены. Ситуация настолько тонко сбалансирована, что любой новый подход с любой из сторон может привести к очень серьезным последствиям. Новое оружие может стать решающим фактором, который будет означать либо победу одной из сторон, либо поражение.
— У меня есть оружие, — проговорил Саттон. — Как раз такое оружие, которое способно нанести им поражение… Но нет никакой возможности использовать это оружие.
Никто из них не задал вопроса вслух, но он увидел этот вопрос на их лицах и ответил на него.
— Есть только одно такое оружие, всего один экземпляр. Невозможно вести войну с одним единственным пистолетом, верно?
Послышался звук быстрых шагов за углом дома, обернувшись, они увидели андроида, бегущего к ним. Его одежда была покрыта пылью, а лицо раскраснелось. Он подошел и уставился на них, ухватившись за край стола.
— Они пытались остановить меня, — сказал он, тяжело дыша. Слова с трудом выходили из его рта. — Это место окружено…
— Энджи, ты идиот, — резко выпалил Херкимер. — Зачем ты побежал прямо сюда? Они узнают…
— Они узнали о колыбели… — выдавил из себя Энджи.
Херкимер быстро и резко поднялся. Стул, который он оттолкнул при этом, чуть не упал, его лицо внезапно стало таким белым, что знак, вытатуированный на его лбу, стал заметен необычайно отчетливо.
— Они знают, где…
Энджи покачал головой.
— Нет, не где. Они просто узнали об этом. Только что. У нас есть время…
— Мы соберем все корабли, — сказал Херкимер. — Мы должны отозвать всех, кто дежурит в пунктах кризиса.
— Мы не можем этого сделать! — крикнула Ева. — Это как раз то, чего они добиваются. Ведь это мешает им…
— Мы вынуждены это сделать, — печально произнес Херкимер. — У нас нет выбора. Если они
