Он сразу же вспомнил про купленную Олесей упаковку яиц. Затем про все эти расспросы, про вечеринку у Ленки. Правда, пока он решил молчать насчёт того, что следил за ларьками – этот свой козырь надо приберечь.
– Это что такое? – спросил Вадик, рассматривая находку, – драгоценный камень? Или стекло? И чего он делает в таком неожиданном месте?
– Ты всё слышал. Отдай мне то, что взял. Это моё. Или ты хочешь до кучи прослыть вором?
– Значит, в этом есть какая-то ценность. Иначе зачем весь этот цирк? – Вадик положил ногу на ногу, убрал камень в капсулу и закрыл её, затем подошёл к телефону и снял трубку, – ну, чего ты, давай, звони.
– Куда ещё звонить? – Олеся немного пришла в себя и начала соображать.
– Своим крутым. Знаешь что, мать… – Вадик присел на корточки, чтобы поймать на себе ненавистный Олесин взгляд, – мы с тобой уже умеем договариваться. Я тебе помог, ты мне помог. Теперь слушай, что будет дальше. Это, – Вадик потряс трофеем, – я тебе не отдам. Ювелиры мне скажут, что это такое. А потом, Олесенька, не надо быть слишком умным… Я уже обо всём догадался. Пойми ты это.
– Бери, проверяй, догадывайся, – Олеся подумала о тридцати двух невскрытых яйцах и алмазе в спичечном коробке. Пусть валит этот проклятый Вадик на все четыре стороны! Тогда она займётся делом.
– Эх, ты… – Вадик встал и заходил по комнате, – очень надеюсь, что ты не будешь совершать опрометчивых поступков. Сейчас я скажу тебе кое-что. Но прежде свяжу. Свяжу, а потом скажу, что проведу здесь обыск и найду всё, что мне нужно…
– Сейчас придёт племянник и родители. Отец вышвырнет тебя отсюда! – ляпнула Олеся.
– Ничего, я успею. – Вадик выдернул ремень из своих штанов, – давай свои руки. Или ты сама покажешь, где ОСТАЛЬНЫЕ ЯЙЦА?
Олеся посмотрела на него, как на исчадие ада.
– Ты купила все яйца из ларька. Я это знаю, потому что видел. Зря ты со мной связалась, – Вадик внимательно следил за Олесей, боясь неадекватной реакции, – но я уже второй раз предлагаю тебе сотрудничество. Да, я подлый и мерзкий, я гадёныш и тварь, но я не предаю друзей. Ты нашла камень в том яйце, что я купил. И поэтому купила все остальные. Камень, возможно, оказался драгоценным. Ты хоть понимаешь, что МЫ с тобой накопали? Или ты всё ещё не веришь? Я, например, только предполагаю, и уже верю. Самое абсурдное предположение всегда верно. Ну, так что, мир или война?
Олеся тяжело вздохнула. Благородные слова Вадика казались ей чушью. Когда дело дойдёт до дележа больших денег, настанет момент истины. Вадик кинет её. Она была в этом уверена. Поэтому она сейчас согласится на мир, но отныне и до конца этого дела будет ждать войны. И не просто ждать – а готовиться к ней!
Глава 8. Трупы
Смерть – это неизбежность. Те, кто смиряется с этим, пессимисты, а кто не смиряется – оптимисты. Витьке насильно приходилось становиться оптимистом.
Главное – без паники! Этот тезис он внушал себе с самого утра. Позвонив в офис, он отпросился на сегодня, что оказалось не сложно, поскольку размер оклада Витьки был прямо пропорционален количеству рабочих дней. Тот факт, что его «сосед» Вадик куда-то убежал с самого утра, Витька даже не счёл нужным отметить. Хозяйка, Таня то бишь, объяснила, что все продукты и прочее – за счёт постояльцев. Хотя она и не против что-нибудь сварганить для себя из купленного. Это было справедливо, учитывая, что ни с Вадика, ни с Витьки денег она так и не взяла. Халявное пиво также никто не отменял, и Витька уехал, пообещав, что вечером вернётся не с пустыми руками. Причём ему придётся отдуваться и за Вадика, если тот сделает вид, что забыл.
Главное без паники. Сегодня Витька, более-менее трезво глядя на ситуацию, ужасался тому, чего вчера наворотил. Надеясь, что ещё не поздно что-то исправить, он сел в свой «москвич» и отправился домой, на «Новокузнецкую». Перед этим он сбривал в Танькиной ванной бороду, без которой выглядел совсем юнцом. Других способов изменить свою внешность Витька не придумал. Но всё равно, преодолевая высасывающий душу страх, старался отнестись к сегодняшнему делу максимально продуманно.
Машину он оставил в соседнем дворе, а в ней все свои документы. Потому что сперва предстояла разведка. Сунув руки в карманы и нацепив тёмные очки, Витька не спеша направился к дому. Он пересёк двор по диагонали, пристально глядя по сторонам. Но никого не углядел – на детской площадке сидели лишь два старика из соседнего подъезда. Они-то наверняка чего-нибудь видели и знают, вот только Витька не решился спрашивать. Надо как можно меньше бросаться в глаза. Никаких посторонних машин Витька также не приметил. Заходить в свой подъезд он пока не стал, а направился к ближайшему таксофону, что находился возле сберкассы в ста метрах от дома.
Дома никто не отвечал. Таким образом, Витька убедился, что бабка не воскресла, а также проверил возможность милицейской засады. Витька забыл, что ВЧЕРА телефонная трубка лежала рядом с аппаратом в руке мёртвой бабки. Менты, по его логике, должны были поднять трубку, чтобы узнать, кто звонит и постараться вычислить, откуда. Оставалось проверить наличие бандитов. Как это сделать, Витька не знал.
Он ещё немного подумал, собрался с духом и пошёл. Ждать, пока всё само как-то рассосётся, – совершенно невыносимо. Жить в постоянно страхе и неизвестности – тем более. Витька понимал, что так долго не протянет, и поэтому, как бы ни было страшно, он вернулся на место вчерашней расправы.
У лифта он разминулся ещё с одним соседом. Похоже, тот его не признал без бороды. Подойдя к двери, он позвонил, быстро поднялся на следующий этаж и прислушался. Ни звука. Витька повторил трюк, и опять с тем же успехом. Затем позвонил третий раз, встал рядом и изучил глазок. Если бы там кто-то появился, в глазке бы стало чуть темнее. Но похоже, если даже кто-то есть, он совсем не собирается выдавать своё присутствие.
Витька аккуратно вставил ключ и повернул его. Дверь находилась в том же состоянии – захлопнутой. Правда, Витька не помнил, закрыл её вчера или нет, когда убегал. Поэтому сейчас он не придал этому значения и осторожно ступил на коврик в прихожей. Первое, что сразу бросилось в глаза – это отсутствие трупов бандитов. Вчера они валялись прямо посередине дороги из комнаты на кухню. Витька застыл на месте и задрожал. Лужи крови тоже исчезли. Прежде чем идти дальше, Витька вооружился лыжной палкой, стоящей наряду с прочим хламом в углу. На цыпочках он прокрался в комнату, то и дело оглядываясь назад и прислушиваясь. И тут его ждал очередной сюрприз – труп бабки Поли также сбежал!
Витька выронил палку и протёр глаза. Затем поднял оружие и потыкал палкой в то место, где вчера находилось тело несчастной старушки. Телефонный аппарат стоял на своём месте. Окно было расшторено, как обычно. Никакой крови. Витька, чувствуя, что кружится голова, вынужденно опустился на диван и сжал виски. Выходит, всё ему приглючилось? Ничего не было? Витька тряхнул головой, охотно в это поверил, зная, что после травмы всякое может быть, и громко позвал:
– Баба Поля! Выходи!
Скрипнула дверь шифоньера. Витька поднял глаза – пропала его любимая бронзовая статуэтка «Колесница Фаэтона». Он скользнул взглядом по полкам. Нет, что-то не так. В багажнике его «москвича» – сумка. В неё он и сложил вчера всё.
Вдруг послышался странный шорох. Витька рефлексивно вскочил и принял боевую стойку. Да, в последнее время реакция притупилась, подумал он. Совсем он, бедненький, со своей головкой поссорился…
Он поднял палку и тихонько направился обратно в прихожую. Что-то шуршало на кухне. Он прижался к стене и так, по стеночке, по стеночке… Кто бы это ни был, он уже ждёт его – ведь Витька кричал. Когда до кухни оставалось пара метров, Витька резко выскочил из-за угла, подняв палку над головой, как папуас – копьё, и закричал:
– Руки вверх!
По подоконнику мелькнула тень, и Витька метнул своё копьё.
