Отпусти - это всего лишь слово

на татами одного метра куртки, а на огромной кровати, где можно всё. Всюду, везде. Сашка не даст свалиться. Он ловит меня собой, раскладывая на себя, продолжением мозаики собственной кожи, выгибая дугой, заставляя согнуться так, что кажется, я никогда не разогнусь обратно, сломаю позвоночник.

   Сашкины пальцы дотягиваются, вальсируют из любого положения, стаскивают последние остатки одежды, раздевая до нитки, отбирая всё, даже носки.

   Давно стемнело. Становится холодно. Я замерзаю, хочу сказать об этом Сане, но понимаю, ему наверное ещё хуже. Это я на нём, а он спиной на стремительно остывающей поверхности. Лето коснулось её своим жаром и безжалостно ушло, холодный воздух и космические звёзды напоминают о том, что на утро мы оба проснёмся с воспалением лёгких. Но здоровый рационализм не уместен. Не в эту секунду.

   Мы пьём согреваемся вином, вливая его в себя, и друг в друга. Ладони Сашки закутывают меня собой, растирают, не дают воздуху ни шанса добраться до тела. Сан всюду, везде, разом, во всех местах, и я точно также, теку в нём, на нём. 

Мороз убирается в ахуе. Он не готов к такому. От нашего жара идущего изнутри, крыша скорее просто воспламениться. Ещё немножко и на мне можно будет жарить колбаски. Озвучиваю это вслух и слышу каламбур, но из уст Сани пошлятина бесподобна, тонкий юмор иронии, в сочетании слов. А я отзываюсь весь, отзываюсь на звуки его голоса, вибрируя камертоном, вспыхиваю, кончаю с хриплым криком. Но безжалостный Сан и не думает остановиться, отправляя на второй заход без передышки. Он не кончил, сдерживается, продолжает держаться, не желая это прекращать. Не желая разрывать нас.

   Мы двигаемся, плывём в потоке времени, кувыркаемся на проводах вселенной ( пля, додвигайтесь уже - простонал афтар и быстро зачирикал, решив, что стрелятцо пойдёт в другое место, эээм потом затерялись между нулём и бесконечностью. Он сеть, а я запутавшийся в нём дельфин, жадно умирающий в бесчисленных прикосновениях.

   Люблю тебя.

   Пальцы зарываются в волосы, трепещут дрожат, дёргают на себя, тянут вниз, танцуют встречаясь с его пальцами, соединяются, умирают от нежности.

   - Я люблю тебя. 

Держи меня, держи меня крепче. 

Воздух кипит, он не в состоянии этого вместить. Вместить наше чувство, оно режет пространство электрическими проводами.

   Губы - распахнувшиеся створки мира, ведущие на луну дорогой души. 

Взлетаем луной, всасываемся, толкаясь самыми кончиками языков, вырисовывая тончайшие пируэты и жадно впиваемся вновь, смешиваясь слюной, глотая её чужую, свою, дрожа от легчайшей вибрации.

Люблююююююю!!!! 

Целую его пальцы. Кончики пальцев, хватаю губами, а Сашка смеётся.

   Ему смешно видеть меня таким, хотя сам он ничем не лучше.... 

Кусаю его за губу, с силой, получаю удовольствие, видя лёгкий шок в звёздных глазах. Дети кусают взрослых, потому что их маленькое тельце не в состоянии вместить счастье, оно разрывается и поэтому....

   Поэтому....хочется куснуть. 

Сашка тихо шипит сквозь зубы, тащусь при мысли, что сейчас как выругается матом. Не выругался. Только губы изогнулись в хищной усмешечке, провёл языком проверяя место укуса. Наклоняюсь, зализываю сам, прося прощения, понимая: 'Если он меня сейчас бросит - умру'

Умрусь сам.

   Сашка не бросает, но сволочная акула по имени Сан натягивает меня на себя так, что остаётся только распахнуть рот, хватая глотки воздуха и пытаясь понять, желудок или гланды.

- Больноооооо!!!! - мгновение разрушено, я замахиваюсь, пытаясь припиздить, но руку перехватывают, в рот впиваются чужие губы. Сашка резко садиться, прижимая к себе, держит, дышит тяжело и дрожит. 

- Ники, я сейчас кончу. Не двигайся. Только не двигайся.

Все аргументы разом умирают вместе с несостоявшимися обидами. Понимаю, что когда идеально, это тоже по - своему плохо, а хорошо, именно вот так, когда не идеально, когда мы живые, человечные, когда есть возможность понять и сравнить и задыхаться от восторга, слыша тихий шёпот в ухо и сообщение, что он больше не выдержит.

   Ну разумеется, он же один такой красивый. 

Ёрзаю на нём, сжимая мышцы. Я понимаю, что сам себя лишаю удовольствия, но невозможно отказаться от возможности сделать так, и вот так, и подвигаться слегка, мстя ему за предыдущий марафон. 

Сашка шипит. Сашка тихо материться в ухо и шипит, а я умираю от счастья, от одной мысли, что сейчас, выиграю раунд.

И пофиг, что по сути проиграю, но так хочется заставить его не суметь себя сдержать. Из - за меня. Кончить.

Сашка стонет, тихо стонет, прикрыв глаза, а затем качает головой. 

- Ники, ты напрашиваешься.

- Да! - радостно выдыхаю я, начиная двигаться активнее, чувствую, как каменеют мышцы чужого живота. У меня у самого яйца поджимаются, понимаю, мы продолжим, не придётся прикасаться к члену, я от одной мысли кончаю...

   Сашка с рычанием впивается в мою задницу, меняет позу и... 

Звёздочки стремительно начинают забираться обратно по проводам, трещат, разбегаются, захлопывают домики, кончают самоубийством. 

Можно ли членом достать до горла?

   Меня нереально ведёт, каждый раз и ощущение такое, что Сашкин член вынимает из меня душу, и душа сука орёт матом от восторга, дохнет от счастья и рвётся за ним, вылетает из тела и возвращается обратно. Её просто загоняют размашистым хлопком, и я бьюсь в судорогах острейшего припадка. Орать не могу, могу только рыдать, бессмысленно ища любую опору, потому что Сан безжалостно выбивает их все, скидывает меня с планеты, возвращает обратно, подбрасывает на качелях сумасшедшего наслаждения.

   Туда - сюда обратно тебе и мне приятно. В голове пролетает дебильный стишок и разбивается россыпью движений, не остаётся ничего, только эти движения. Все ощущения сосредоточены на них, в яркой комете рождающейся внутри собственного тела.

- Люблю тееебббя! - хрипит Сан.

   Сан пытается говорить сквозь зубы, и это у него не получается, но ему не надо говорить. 

Острое чужое 'Люблю' заполняет меня изнутри. Двигается во мне, и я ощущаю его признание, каждым толчком, сильнее, сильнее, глубже до самого горла. Назад? 

- Сан... Не вытаскивай... бляя. Нет, пожалуйста не вытаскивай....

Пытаюсь сжать, удержать, но какое там. 

Прекрасный поддонок, безжалостно бросает меня в миллиметре от рая. Сане бы палачом работать. Это же надо быть такой изощренной безжалостной сукой, что бы вытащить член в такой момент. 

- Садист грёбааааанннаааыыый!!! ААААА!

   Сашка смеётся в ухо. Ненавижу бляяяя. Смеётся лижет в ухо, дышит, срываясь смехом полустоном. Чувствую его мокрое лицо. Сан абсолютно вспотевший, мокрый. Начинает целовать, ласкать, а я бля убить его готов за такую подставу. Не сразу до меня доходит, что он берёт передышку исключительно по одной причине, не желает кончать. 

- Бля, мазохист ты, Саня!

   Я выношу обречённый вердикт.

   - Ты мазохист. 

Сашка фыркает, кусая за ухо, и таймаут закончен.

Бесконечное движение, резкий рывок.