Отпусти - это всего лишь слово

- Садист бля Саня, ты садист ааааа оуу...Бля не останавливайся. 

Бляяяя!!! Нахуй, бля!!!! 

Никогда не думал, что слово бля, можно произносить с такими оттенками и ударениями. Этот гениальный маньяк извращенец, умудрился заставить меня произнести их все, оттягивая момент до последнего, до невозможности, когда уже всё, надо либо сдохнуть либо кончить, потому что тело не выдерживает, потому что Сан мокрый как мышь, с меня самого пот течёт струйками, а ему не остановиться.

   Этот сука не хочет кончать, терпит, оттягивает, мучается сам и мучает меня, потому что ему мало. И мне мало. 

И нам обоим так мало друг друга, что уже небеса не выдерживают и просто проливаются дождём, ледяной россыпью первых капель. И в эту же секунду Сана срывает с катушек, почти точно также как и меня, и нас одновременно выплёскивает из берегов: судорожно, безумно, ярко.

   И от этого оргазм становиться особенно сумасшедшим и долгим. Тело сотрясает в конвульсиях, сперма выплёскивается в меня, из меня, на каждый непрекращающийся слабый толчок. А сверху заливает дождь. Лавиной, стеной, рухает с высоты небес. А нам не встать. Бля, не двинуть реально ни рукой ни ногой не пошевелить. 

Люблю грозу в начале мая,

   Когда весенний первый гром, бля.

И когда до нас доходит, мы начинаем ржать. А что ещё остаётся делать? Нам смешно блядь. Нас заливает дождём, и пиздец сейчас будет вещам, котятам и всему остальному, а мы лежим на крыше. Я под Сашкой, Сашка на мне, загребая двумя руками, и не встать бля, тупо не пошевелиться. Изнутри распирает гогот, сверху по башке и обнажённым телам не хило так хреначат струи. 

В какой - то момент мы разлепляемся, одеваться бессмысленно, но надо и приходиться, судорожно прыгая натягивать мокрые шмотки. И я думаю о том, что это здорово, что пошёл дождь, здорово. Он просто помог отвлечься, от мыслей от всего, просто это напряжение, это чувство, наше с Сашкой всё, в какой - то момент стало таким сильным, что без дождя, нам уже было никак. И вот он хлынул как по заказу. И Сашка быстро одевшись, накидывает на меня куртку, пытаясь спустить вниз, прикрыть собой, а я отбиваюсь и торопливо закидываю всё по пакетом. Хозяйственный такой бля.

   Я уже даже не помню, как мы собрались и переместились с крыши вниз. Мокрые, счастливые, улыбающиеся, на подгибающихся дрожащих ногах.

   Мы сидели в подъезде на подоконнике двенадцатого этажа, смотрели, как мир заливает водой, приканчивали вино и целовались, целовались, завернувшись в Сашкин плащ, греясь в его сухости и собственном тепле. Так как Сашкина одежда оказалась под нами, от воды она практически не пострадала.

   Дождь закончился, прогоняя тучу, открывая небо новым звёздам, а мы этого даже не заметили. Нам было так хорошо рядом, что хотелось остаться на подоконнике, и никогда с него не слезать. 

На голодный желудок, я опьянел моментально, болтал Сашке всякие глупости. Рассказывал, как мы строили в детстве домик из снега с пацанами.

- Настоящий, и даже притащили туда ящики и поставили свечку. И красиво бля зимой. Ночь, прохожие идут, а в домике свечка горит и кажется, что он весь светиться изнутри. 

А летом мы ловили раков на реке, и я ловил их на палку, а мой друг Васька просовывал в норки руку и рак типо его за палец клешнями. 

И мне всегда было жалко раков, ну их когда живыми кидают в котёл, им же наверное больно. А ещё рыбу жалко ловить. 

Хотя прикольно так. Я вот америкосов понимаю. Я бы ловил и отпускал. Нахуя спрашивается, её есть, в магазине же можно купить? Это же надо её пиздануть камнем по голове, а потом чистить. А если она ещё живая? Ну сознание там потеряла, а ей ножом по брюху... 

Сан тихо ржал, уткнувшись губами в мою макушку, ероша пальцами волосы, целовал и мешался рассказывать. 

С ним было так уютно, тепло, хорошо, как в домике, невозможно отлепиться, вылезти. 

- А я в тебя в первом классе влюбился. Ты на девчонку был похож, красивый такой. Признаться стремался, но я тебе печеньки и конфеты в портфель подкладывал...

Пальцы Сашки замирают, он не верит собственным ушам. 

- Я даже обиделся, что ты не девочка. Поцеловать тебя хотел, Ваське рассказал, а он меня обствебал и я решил не целовать. А задирать тебя не интересно было, ты сразу плакать начинал, а мне тебя так жалко было, что я не мог. Так что остался ты без моих ухаживаний. А потом у тебя друзья появились, у меня тоже отошло. Теперь же можно рассказать, да. В общем я.... ааай блядь, сдурел? 

Сашка щипает меня за бок. 

Больно, от души выкручивая кожу через мокрую футболку. 

Вскидываю голову, что бы сообщить ему о том, что я всегда знал, что он урод, но ...И затыкаюсь натолкнувшись на непередаваемый взгляд. Ошеломлённый такой взгляд в котором читается, что он знал, нет, он всегда подозревал, что я дебил, но не настолько же. 

- Ники, я тебя урою! - твёрдо сообщает он. - Вот прямо сейчас и начну. 

Сашка сгребает меня с подоконника и развернув со всего размаха залепляет по заднице.

   Больно же бля. 

Вырываюсь, начиная орать, про то, что:

   - Я же признался бля, и Саня псих, идиот. 

Сашка смешно рычит, грозя мне всеми возмездиями и карами мира, обещая что за такое, трахать он меня будут до конца дней моих и после смерти очевидно тоже. 

Я прыгаю вокруг него, но какое там, Сан профессионально держит за запястье, и ловко, словно мячик обводит, умудряется залепить мне из любого положения, и единственное что остаётся, это уже не материться, а просить пощады, обещая, что да на всё согласен, и вообще если он меня изобьёт, это ему же и лечить придётся. И сам себя счастья лишает и вообще. 

Сашка сгребает меня на себя, отрывает от земли, впивается губами, отрывается в какой - то момент и тихо стонет.

- Идиоты мы, Ники. Какие мы с тобой идиоты.

И мне не хочется возражать, даже если ляпнуть в такой момент, что нибудь в тему, будет очень смешно, потому что я понимаю, он прав. Мы с ним всё это время были друг для друга, и не поняли, не заметили, отказались от своих чувств. Я их задавил в зародыше, а Сашка...Сашка, в отличие от меня не задавил. Господи, как же хорошо, что он их не задавил. Страшно представить, твой человечек стоял рядом с тобой, практически на расстоянии вытянутой руки, он всегда был рядом, а ты не понял, не заметил, не пожелал замечать, отказался и прошёл мимо. С самого начала нам был дан шанс, а мы его похерили. Счастье, просто тупое дебильное счастье осознать, что Саня не упустил второй попытки, десятки попыток. Не отступился, не сдался, не отказался от нас несмотря ни на что.

   Да, пусть он сумасшедший, пусть временами ублюдок ненормальный, но эта его ненормальность оказалась самой нормальной вещью на свете. Сашка выгрыз нас. Реально нас выгрыз. Зубами.

- Санька! - Мне предназначено всю жизнь осознавать, понимать, что же за драгоценный человечек мне достался, и умирать от блаженного, тупого счастливого осознания, блядской пизданутой благодарности к нему, за него самого. 

В очередной раз, я стиснул его судорожно, стиснул, обхватывая за торс, сжимая руки в замок, целуя в ямку на шее.

   Встал на носки, пытаясь дотянуться до губ. 

- Сань, поцелуй меня. 

- А что мне ещё делать остаётся, Ники? - Грустная улыбка и жаркий ураган сметающих губ. 

Оторваться невозможно, оторваться возможно с трудом.

- Я тебя люблю, Саня, - говорю я тихо, и в то же время так страстно, от всего сердца, каждым звуком голоса. - Больше всех на свете люблю. Веришь?