Отпусти - это всего лишь слово

Но если сигарет на полке не окажется....Если их не будет там на полке...

Если эту пачку спиздили, а он как дурак ждал, надеялся, верил, что она там есть. Он ведь её пальцами чувствовал. 

Вольх с трудом оторвался от меня, посмотрел на Саню.

Страшно, мёртво. Это была даже не ненависть. Это было что - то другое. Глубинное, чёрное, больное. Сан вздрогнул, я ощутил его дрожь. Но руки не разжал не давая мне пошевелиться, встать с его коленей, ощущая мой порыв кожей, и удерживая от этого шага, судорожно, отчаянно. И если Вольх звал меня вслух, то Саня кричал мысленно, умолял, пытался достучаться, вкладывая свою невидимую боль, в металлический зажим. Готовый простить мне это очередное предательство, потому что я не встану сейчас, я не смогу встать, он не даст, просто не даст мне уйти. Вцепиться и поползёт на коленях, но остановит, в этот раз он остановит меня. По настоящему. Или не остановит, даст уйти. Ведь сигарет может не оказаться. Сан ещё не знал, что он будет делать. Бросать курить? И внезапно я понял, что Сан боится.

   - Ник...Прости ... - тихо произнёс Вольх. Хотя можно ли назвать словами крик?  Когда человек говорит тихо - тихо, почти неслышно, а на самом деле кричит, расписываясь собственной чёрной кровью на каждом звуке?

Когда приходит горе, оно приходит беззвучно. Горе никогда не станет кричать о себе вслух. Настоящее горе, настоящая боль она немая, её неслышно, её почти невидно, но вот только бьёт она точно в цель, без жалости, нажимая курок, делая единственный выстрел, вгоняя клинок до упора, поворачивая внутренностями, потрохами вынутыми из сердца. 

- ... Меня. - Вольх больше не говорил, он просто стоял, кусая губы, смаргивая непрошеную влагу, злясь на себя и ненавидя за то, что она пришла. Лицо превращённое в острую маску гримасы. 

Я рванулся к нему, и Саня перехватил меня второй рукой, теперь просто держал двумя руками, оскалившийся, готовый к броску, сидел и смотрел на Вольха. 

А я не мог смотреть. Не мог двигаться. Не мог говорить. А оторваться тоже не мог. И ничего не видел, абсолютно ничего не видел, не мог даже дышать, потому что кто - то невидимый подошёл и вбил кулак в кадык, превращая моё лицо, точно в такую же искажённую маску сострадания, на которое я не имел права. 

Нельзя разорвать сердце напополам... А оно ведь рвалось сука. 

Вольх вскинул руку, сломанным и одновременно резким движением, похожим на бросок. Но бросок не делают с раскрытой ладонью, вот так вот судорожно, разом подобравшись и безвольно обмякнув одновременно. Прося поверить. 

- Сейчас...Я ...Тебя ...Прошу - Он выталкивал каждое слово, через спазм в горле, почти хрипел - Прошу...Сейчас...Просто ...ПОШЛИ СО МНОЙ.

   Тишина звонкая, и одновременно оглушающая, кажется замерло всё, не поют даже птицы, испуганно запрятавшись по веткам, прислушиваясь. 

- Ответь ему! - тихо попросил Сан. 

И вот тогда мне стало по настоящему страшно, потому что я и представить себе не мог, что голос любимого может звучать настолько неумолимо.

- Нам пора определиться, Ники - безжизненно сказал Саня, вырезая меня на куски. - Ты сейчас сделаешь выбор. И либо ты останешься здесь со мной, либо встанешь и уйдёшь с ним. 

- Ттты же меня не отпускаешь...Сссаня...

Санька не ответил, сжимая меня, всё сильнее и сильнее. И я уже не понимал, кого из нас колотит больше. Мы просто содрогались оба конвульсивной дрожью, а может быть содрогался только я один, потому что Саня прямой, неестественно застывший, сидел каменной стеной, глыбой расплющивающей меня до костей. 

- А я должен? - спросил Саня бесцветным голосом. Он уже давно убрал подбородок с моего плеча и теперь просто смотрел на Вольха. 

- Ник, если ты захочешь уйти.....Я не стану тебя удерживать. Но ты должен понять, ты сейчас делаешь нам всем очень больно. Пора это прекратить. Поэтому один из нас останется, а второй уйдёт. Решай.

   Саня почти рявкнул мне в ухо, стискивая так, что кажется, я услышал хруст собственных костей, и просто уткнулся лбом в мою спину.

- Решай Ник!- почти беззвучно попросил он и добавил. - Не мучай. 

Решать? А не пойти ли вам обоим нахуй? - момент паскудной горькой усмешки. Я отвернулся. 

- Вольх, тебе лучше уйти.

- НИКИТА!! - Порыв навстречу, но Санина ладонь вылетела вперёд, останавливая, давая понять. Убьёт. Ещё шаг и он убьёт. Не смей идти. Слушай. 

- Уходи! - Нужно было сказать это твёрдо, без колебаний, найти в себе силы взглянуть в чужие глаза и не позволить в них отразиться ни единому чувству, оборвать ниточку раз и навсегда. Я должен был сделать это давным давно. 

- Я не смогу простить то, что ты сделал

   А потом, я задохнулся, потому что Саня... Саня укусил меня за предплечье изо всей силы стискивая зубы, давая мне боль, которая была мне так необходима в эту секунду. Одно единственное движение психопата. 

Знаете, этот блядский пизданутый поступок психопата. Если меня когда нибудь спросят, что заставило меня больше не сомневаться, я не задумываясь отвечу: Потому что Саня укусил меня. 

Хомяк отмороженный, бля. 

Со стороны это было похоже на поцелуй, когда влюблённый прихватывает другого губами, в романтичной задумчивости. А этот упырь, просто взял и впился зубами изо всей дури. Делая за меня то, что хотел бы сделать я сам. И я ...Я больше не сомневался.

- У меня перед тобой должок был.

От боли из глаз брызнули слёзы, я скривился начиная ржать и плакать одновременно. Острая, острая, вгрызающаяся в плоть боль, электрическая невыносимая молния бегущая вверх и вниз, хочется изогнуться и вырваться, нервно задёргаться пытаясь убежать, но убежать невозможно. Слишком хорошо тебя держат. И ты сидишь на коленях парня, ощущая каждый из восемнадцати впившихся в тебя клыков, и говоришь другому парню: - Я тебя не люблю блядь.Театр абсурда. 

- Но мы квиты. 

Я продемонстрировал запястье, перетянутое бинтом. 

- Ты для меня останешься другом. Это я не предам. А сейчас просто уходи. Я не хочу тебя видеть. 

Вольх покачнулся, тихо застонал, закрыл глаза, принимая, пытаясь это принять.

   А в кустах стояли прихуевшие парни, и кажется Лён шмыгал носом мешая кровавые сопли с кровью, качая головой, отчётливо желая меня урыть в этот момент, пиздануть ржавой трубой по голове, и закончить это раз и навсегда.

Наверное в его глазах я был той самой пизданутой бабой из - за которой реальный мужики теряли голову и шли на мясорубку. А эта сука не понимала, что же она натворила. Что творит. 

Боже, как же я себя ненавидел в эту секунду. 

Когда Вольх ебал меня во все дыры, а я орал от счастья, даже тогда я не ненавидел и не презирал себя так остро, как в этот момент в осознании какое же я отвратное, никчемное дерьмо, грёбанный хуесос, пидор, хуже распоследней бляди, потому что дажё ебнутая на всю голову блядь, имеет в голове хотя бы некоторое количество мозгов, что бы не доводить свою еблю до беспредела.

А мы перешли грань.

Мы перешли грань когда - то давным давно.

Когда я не сумел сказать Нет, когда не сумел сказать Да и метался туда сюда как блядский болванчик не понимая, что это не шутка, что это не игра, что не играют с любовью, нельзя с ней играть. 

Что бывает такое в жизни, бля БЫВАЕТ!!!!! Когда встречаются два парня и мацая друг друга за хуй,