— Отделение гвардейцев, самых легких на подъем и самых вороватых.
— Как пожелаете, — с прохладцей в голосе ответила Торрес и посмотрела на Клюта, ожидая подтверждения. Тот кивнул.
— Все остальные — за мной. Я хочу вам кое-что показать.
С этими словами Чевак протиснулся мимо закованного в доспехи гиганта Торкуила и направился на археопалубу.
— Инквизитор? — окликнул его Реликтор.
Эпифани и Гессиан не спешили уходить. «Отец» гудел над их головами. Девушка держала в руках пустую чашку Чевака.
— Ну что? — спросил Клют. Варповидица уставилась в кружку блестящими, вглядывающимися в будущее глазами. Затем наклонила ее к инквизитору, показывая усеянное чайными листьями дно.
— Что ты видишь?
— Кинжал. Обнаженный. Я вижу предательство.
Клют и Торкуил обменялись мрачными, встревоженными взглядами.
— Присматривайте за ним, — сказал Клют, устремляясь за высшим инквизитором. — И будьте готовы ко всему.
Песнь II
Входят ЧЕВАК с КЛЮТОМ, БРАТ ТОРКУИЛ, ЭПИФАНИ с «ОТЦОМ» и ГЕССИАН, сопровождаемые СТЮАРДОМ-СЕРЖАНТОМ РУРКОМ и ОТДЕЛЕНИЕМ САВЛАРСКИХ ХЕМОПСОВ
— Свет.
— Где мы, черт побери?
Пока савларцы-штрафники возились, прикрепляя к стволам фонари, помещение освещали лишь призрачно-синие бионические глаза «Отца» и тусклое болезненное свечение демонхоста Гессиана. Гвардейцы могли бы шевелиться быстрее, но они только что впервые познакомились с Паутиной и сложностями, связанными с путешествием меж измерениями. После запутанных туннелей чужаков было нелегко заново приспособиться к твердому полу под ногами, полной темноте и снаряжению с чужого плеча.
Понукаемые свистящими приказами стюарда-сержанта, савларцы наконец включили фонари. Лучи прорезали мрак и заметались по сторонам, позволяя всему отряду по крайней мере частично увидеть большой, но загроможденный множеством вещей подземный зал. Когда ожили лампы в доспехах брата Торкуила, стало видно и то, из чего они вышли. Реликтор все еще стоял в проеме варп-ворот из психокости. Артефакт был не так велик, как Затерянный Свод Уриэн-Мирдисса, и сделан с меньшим мастерством. Он не столь хорошо перенес воздействие времени, многие костяные украшения были обломаны или разбиты. По форме портал был чем-то средним между овалом и ромбом, из каждого скругленного угла исходили изящные шипы и шпоры с шариками на них. Примерно через четверть структуры тянулась большая трещина, как будто врата пытались перекрутить, а подножие представляло собой мозаику. сложенную из рассыпающихся фрагментов. Треск энергий портала и свечение костяных шариков угасли, и Чевак с отрядом оказались в пещерном мраке подземного хранилища.
— Где мы? — эхом повторил Торкуил.
— Вы обещали что-то показать, — напомнил Клют своему начальнику. Чевак решительно зашагал вперед по темной пещере, обходя вещи, переполнявшие колоссальный архив, и временами пригибаясь, чтоб ничего не задеть. По пути он рассматривал то ту, то другую небрежно наваленную кучу, и явно искал что-то определенное.
— Когда найду, то обязательно покажу, — ответил он не терпящим возражений голосом. Клют хотел что-то сказать, но сдержался и сделал жест Рурку.
— Разойдитесь и займите оборонительные позиции.
— Так точно, сэр, — отчеканил дюжий гвардеец, вытянул откуда-то из-под бронежилета аквилу на цепочке и поцеловал святой символ. — Построение «цитадель»! — рявкнул он на хемопсов, праздно бродивших по залу. Штрафники начали собираться в соответствующую формацию.
— Не надо, — обернулся Чевак. — Здесь никого не было по меньшей мере лет двести. Разойдитесь. Ищите стазисное хранилище, сосуд, похожий на колокол, примерно вот такого размера. На нем должен быть золотой символ — перевернутая подкова, перечеркнутая горизонтальной линией. Позовите меня, как только найдете.
Савларские хемопсы закивали и рассыпались по сторонам с глазами, горящими от отблесков факелов и представших перед ними богатств, которые можно было разворовать. Стало совершенно ясно, зачем Чевак решил взять их с собой.
Когда высший инквизитор и гвардейцы затерялись во мгле, Клют почувствовал себя странно беззащитным и предпочел остаться возле угасших варп-врат с Эпифани. Варповидица положила руку на макушку «Отца», служившего ей поводырем, и стала поворачивать его, рассматривая помещение. Гессиан приблизился к куче вещей неподалеку и начал обнюхивать ее, как хищное животное, идущее по следу. Торкуил широкими шагами подошел к ближайшей стене, от встроенных в его доспехи фонарей на гладком камне пролегли длинные тени.
— Инквизитор, — позвал он Клюта.
— Нашли что-нибудь? — донесся издалека голос Чевака. В ответ он получил лишь отрицательное бормотание.
— Что ты там обнаружил? — спросил Клют Реликтора. Технодесантник вскинул мощную руку в латной перчатке и указал на стену.
— Мы глубоко под землей, это я могу сказать точно, — сказал Торкуил. Закованным в керамит пальцем он ткнул вверх, указывая на полосу металла, тянущуюся вдоль стены. Она исчезала во мраке на самой границе света, источаемого доспехом Торкуила.
— Зал-реликварий XIII.3, — прочитал Адептус Астартес на пластине. Затем взгляд обоих упал на символ Святой Инквизиции.
— Чевак! — прошипел Клют. Но высший инквизитор уже стоял рядом с ними. — Где мы?
— Это Немезида Тессера, — спокойно ответил Чевак. Лицо Клюта исказилось от ярости и досады.
— Мы на Немезиде Тессера?!
— Точнее, в нескольких километрах под ней, — поправил Чевак. — Но зато мы дома. Ты же этого хотел. Прибыть в холодные каменные стены Святого Ордо, в одно из безопаснейших мест в Оке Ужаса, кстати говоря. Это Немезида Тессера, построенная, как говорят, по приказу самого Императора после первого Черного крестового похода Абаддона.
— Но… — Клют запнулся, пытаясь подобрать слова, — «Малескайт»… Вы сказали, что покажете нам кое-что.
— И покажу, — согласился высший инквизитор. Что-то его отвлекало, и он снова вгляделся в темноту пещеры. — Но, похоже, я оставил это в другом помещении.
— Вы бывали здесь раньше? — спросил Реликтор.
— Неоднократно, — сознался Чевак с самодовольной ухмылкой.
— Последнее место, где вас стали бы искать, — сказал Клют и медленно покачал головой. Он все больше осознавал, в какой экстренной ситуации они находятся. — Чевак, нам нельзя здесь находиться.
— Я сказал, что вернусь, — заявил Чевак, который и сам уже терял терпение. — И вернулся. Сдержал слово. Я же говорил, нельзя вот так подойти к сверхсекретной крепости Инквизиции и постучать в парадную дверь.
