правоту Стас.
- А ты что – и лошадей крал? – хитро прищурился Ваня.
- При чем тут лошади? – недоуменно заморгал Стас. – Не крал я никаких лошадей!
- А что же тогда говоришь – грешен во всем?
- Ребята, ребята, ну зачем так? – напомнила Лена. – Скоро Христос родится, а вы ругаетесь!
- А с чего ты взяла, что мы ссоримся?– подавая другу шапку, сказал Ваня. – Мы со Стасиком Истину ищем!
- Конечно! – надевая куртку, охотно согласился он. – Тем более что Ленка как всегда права – скоро, и правда, Рождество.
- Конечно, Рождество! – подхватил Ваня.
И так, чтобы это было слышно взявшемуся за дверную ручку Стасу, едко добавил:
- Только что толку от этого тому, у кого Он не родится в душе!
Глава четвертая
Иди и буди!
1
Прошло четыре дня.
Благодаря стараниям Василия Ивановича и ставшей уже необходимой для него помощи Насти, Никодим прошел всю Малую Азию, побывал в Афинах и Риме. Чудом избежав пыток и казни в Мамертинской тюрьме, он как философ (прежний был казнен за то, что пытался заранее узнать через слугу вопрос, который задаст ему Тиберий) оказался на Капри, где видел самого императора и беседовал с ним. Оставалась самая сложная и ответственная часть его путешествия – по древней Палестине, где только-только проходил до него Христос, и еще сделать небольшой эпилог.
Владимир Всеволодович тоже не терял времени даром. Ему удалось договориться со знакомыми нумизматами, которые пообещали принести в клуб все заказанные Василием Ивановичем монеты.
Молитвенное правило все эти дни совершалось неопустительно. Но то ли спешка по утрам, то ли усталость вечерами были тому виной – с каждым разом читалось оно все труднее и труднее.
Первый благостный порыв миновал, и теперь все чаще приходило раздражение, и одолевали мысли: зачем только время терять зря? Ведь за эти сорок минут можно написать как минимум две страницы!
Василий Иванович стал читать быстрее, так, что умещался в двадцать и даже в пятнадцать минут. Он уже не вникал в смысл прочитанного и от этого еще больше раздражался. Появилось желание вообще прекратить читать правило до окончания работы над повестью и нового разговора со старцем. Но каждый раз вечером или утром что-то мешало ему это сделать…
А потом наступила пятница – день открытого урока в школе.
В классе, что называется, яблоку негде было упасть.
Заместитель министра со свитой заняли места вдоль стен. Василий Иванович провел, как обычно, первую часть урока, и когда до его окончания оставалось пятнадцать минут, сказал, обращаясь к ученикам:
- Прошлый раз, читая вам рассказ об императоре Максимине Фракийце, я упустил главное. Сейчас мы восполним этот пробел…
- Сейчас будет самое интересное! – послышался громкий шепот директора заместителю министра.
- Да-да, я наслышан! – благожелательно кивнул тот.
Василий Иванович собрался с мыслями: того, о чем он собирался рассказывать, не было на бумаге, и начал:
- Перед тем, как отправиться к своему императору-дяде, как вы сами понимаете, на верную гибель, юноша должен был принять крещение. Тщетно христианский пресвитер пытался отговорить его от задуманного или хотя бы креститься перед отъездом.
