службы. И постепенно начинает оттаивать, оживать его душа. Оживать – для вечной блаженной жизни. Ну, а если не оживет? Что тогда? Страшно даже подумать, не то, что сказать…
Старец помолчал, поглядел на иконы, перебирая пальцами четки и, как бы подытоживая, сказал:
- Поэтому, давай отныне стараться смотреть на всё через призму Главного. Если бы жизнь заканчивалась смертью, то тогда трудно было бы возразить тем, кто призывает жить в свое удовольствие. Хотя это и напоминает пир во время чумы, их можно было бы хоть как-то понять. Но так как после смерти все только начинается, то, может, есть смысл прислушаться к тем, кто предупреждает об этом? Иначе – представляешь, какую непоправимую ошибку можно совершить в жизни?..
Василий Иванович, слушая, невольно думал: кто он, этот сидящий перед ним старец? Кем он был до принятия священнического сана? Судя по его замечаниям и ответам, он прекрасно разбирается в истории, литературе, медицине и множестве других наук…
Часы, обрывая его на полумысли, отсчитали – Василий Иванович даже похолодел, слушая их мелодичные удары - семь часов! Но, к счастью, беседа, кажется, подходила к концу.
Старец, словно почувствовав его состояние, подошел к комоду и достал из него маленькую книжечку.
- Ну, а теперь от слов перейдем к делу! – сказал он, протягивая ее Василию Ивановичу. – Церковнославянский язык, надеюсь, знаешь?
- Изучал в институте! Да и потом приходилось использовать при писании диссертации.
- Тогда вот тебе мое домашнее задание. Не все ведь тебе других учить, пора и самому начать учиться главному! Это - молитвослов. В нем есть утреннее и вечернее правило. Старайся читать их постоянно или, говоря на церковном языке, к которому пора тебе привыкать – неопустительно! Читай не просто так, а помня, что молитва – это величайшая милость, о которой многие люди не знают, а некоторые, даже зная, часто не ценят. Это разговор человека с Самим Богом, перед Которым трепещут Херувимы и Серафимы, Ангелы и Архангелы – все Небесные Силы! А мы, земные и грешные, можем разговаривать с Ним!..
Старец замолчав, отвернулся, и Василию Ивановичу показалось, что он смахнул слезу.
- А еще, - добавил он, - если хочешь обрести веру и спастись – не пропускай церковные службы. Чти праздники. И - вечером в субботу и утром по воскресеньям обязательно ходи в храм.
- Как по воскресеньям?! – ахнул Василий Иванович. – По воскресеньям я очень занят!
- Что значит - занят?! – не меньше его изумился старец. – Да разве может быть на земле что-нибудь важнее Литургии?
- Да-да, я понимаю! – примирительно согласился Василий Иванович. - Но, поверьте, для меня это тоже действительно важно! Сейчас я выполняю в клубе нумизматов один очень ответственный заказ. Между прочим, собираю для одного министра коллекцию монет, связанную с христианством. И потом - благодаря тому материалу, что я там приобретаю, мне удается давать дополнительные исторические сведения своим ученикам! – стал горячо доказывать он и, видя, что старец неодобрительно качает головой, прибегнул к последнему аргументу: - Теперь вот буду говорить им и о Христе!
Старец внимательно посмотрел на него и понимающе улыбнулся:
- Ну ладно. Хорошо… Детям о вере говорить очень похвально. А к этой теме мы с тобой после вернемся. Вижу, пока ты еще не готов. Старайся тогда ходить хоть на раннюю Литургию. Чтобы успеть в этот твой клуб! А теперь…
Старец освободил один из лежавших на столе пакетов и стал накладывать в него из других пакетов - продукты.
- Дай-ка я тебя угощу!
- Да что вы! Зачем?– попытался остановить его Василий Иванович. Но старец, не слушая, строго сказал:
- Так надо. Сам мне после спасибо скажешь. А еще лучше, спаси Господи, как говорим мы, монахи!
- Так вы – монах? – удивился Василий Иванович.
- Да, и надеюсь, что ты тоже… А впрочем, и об этом еще рано! – оборвал себя на полуслове старец, как-то по-особенному ласково взглянул на него и протянул полный пакет. – Вот тут я гостинчик приготовил. Бери-бери, не стесняйся – мне принесли, и я с тобой поделюсь. Тем более, что монахам мясного не положено. А тебе пока еще можно.
