прочей рухляди...
— И где же... они?
— Этого я не могу тебе сказать.
— Тогда я не буду играть! — с трудом прикинулся равнодушным Луций. — Прощай!
— Ну, хорошо, хорошо... Только потом сыграем? — заглянул в глаза Луцию Тит.
Это было совсем другое дело! Пропорций быстро кивнул, и Тит зашептал: — Я запрятал их там, где никто даже не подумает искать! Прямо под своим домом в Тавромении! — Он перехватил недоверчивый взгляд Луция, уловившего запинку в голосе гостя, и нехотя поправился: — Ну... почти под домом. Под нужником для рабов, что в конце двора! Ну? Так что — играем?..
Руки Тита мелко тряслись. Глаза горели.
— Играем... — кивнул ошеломленный Луций и пододвинул к гостю кубок: — Только... выпьем сначала?
— Я же сказал, что больше сегодня не пью! — снова отказался Тит. — Разве... если только выиграю!
«Ну что ж! Будет тебе выигрыш...» — прищурившись, принял решение Луций.
— Тогда я бросаю первым! — предупредил он и добавил для убедительности: — Все-таки два миллиона...
Бросок его оказался неудачным. Старательно изображая на лице огорчение, Луций при подсчете чисел нарочно уронил на пол одну из костей. Наступил на нее ногой.
— Тит! — наклонившись, сказал он. — Она куда-то к тебе закатилась!
Пока Тит, ругаясь, искал пропажу, Луций выложил на доску фальшивые кости, убрал настоящие и нарочито равнодушно сказал:
— Нашлась, Тит! Бросай!
Тит торопливо сложил кости в стакан, помешал их и выдохнул:
— Ну, Юпитер... Помоги!
— Так-так, — склонился над доской Пропорций и, деланно изумляясь, выдохнул: — О, боги, «Венера»! Твой выигрыш! Что теперь со мной будет?! — картинно обхватил он руками голову: — Я разорен, я — нищий...
— Точно, «Венера»! — проревел Тит. — С тебя два миллиона! Один гони сейчас, а второй я подожду, пока ты вернешься из Пергама! Но — с процентами! А теперь можно и выпить!
Единственной рукой он схватил кубок и, обливаясь, залпом осушил его до дна.
— Вот и хорошо… вот и прекрасно! — закусив губу, проследил за ним Луций. — Сейчас же пошлю за деньгами...
Тит покачнулся:
— Что со мной?
— Это от радости! — успокоил его Луций, с облегчением видя, как смертельная белизна разливается по лицу Тита. — Сейчас пройдет.
Тит наклонился к игральной доске, взглянул на кости уже невидящими глазами и, переломившись в спине, рухнул замертво.
— Все! — выдохнул Луций. — Дай теперь только армии Флакка взять Тавромений, и я доберусь до твоей отхожей ямы под рабским нужником, наполненной миллионами! Ах, ты! — с досадой вдруг вспомнил он. — И нужно же было мне поставить армии Фульвия плохой ячмень!
Луций тронул безвольное тело Тита, спрятал в шкатулку фальшивые кости и приказал Проту:
— Кубок убрать!
Раб брезгливо взял одними пальцами отравленный кубок. «Безмолвная скотина! — наблюдая за ним, ругнулся про себя Луций. — Он еще и соображает!»
— Прокуратора сюда, немедленно! — крикнул он Проту.
Испанец вошел в комнату. Поклонившись, застыл у двери.
— Вызови лекаря, — сказал Луций. — Дай ему кошель серебра и скажи, что мой гость и давний друг Тит Максим скончался от сердечного удара после постигших его в Сицилии тяжелейших потрясений. Да, и еще... — поразмыслив, кивнул он в сторону раба: — Прота под надежной охраной немедленно доставь на остров Эскулапа. У него, кажется, больны печень, почки и этот, как его — желудок! Ты все понял?
— Да, господин! — угодливо приложил ладони к груди прокуратор и осклабился: — У него очень больны печень, почки и желудок. А твой лучший друг скончался от сердечного удара!
2.
