гость. — Я же говорил, что эта мельница принесет тебе немалый доход. И девять оболов на мину1 с того, что ты получил от меня, покажутся тебе сущей безделицей!
— Как девять?! — не понял Эвбулид. — Ты шутишь, Квинт?..
— Дружище!
Римлянин поднес ко рту остатки угря, шумно захрустел солью.
— Мы теперь с тобой деловые люди, — не переставая жевать, пояснил он. — К тому же старые друзья. У тебя сегодня радость — заработала мельница. А у меня — несчастье. Брат сообщил, что пираты захватили две триеры, которые везли из Александрии наш товар. Если бы не это, конечно, я назначил бы тебе шесть оболов на мину, как делают у вас в Афинах, и, поверь, даже еще меньше. Но теперь не могу.
«Вот она, месть Гермеса!» — быстро трезвея, подумал Эвбулид. Он проглотил комок в горле и с трудом сказал:
— Хорошо, Квинт. Твое несчастье — это мое несчастье. Как говорим мы, эллины, только больная душа может быть глухой к чужой беде. Кому, как не нам, старым друзьям, выручать друг друга? Девять оболов, так девять... Хотя теперь мне, конечно, куда труднее будет выбраться из нищеты!
— Ну, это уже твои заботы, — нахмурился Квинт. — Мне по горло хватает и своих. Да, надеюсь, тот облезлый раб, которого я у тебя видел, не из тех, кого ты купил сегодня?
— Что ты, Квинт! — оживился Эвбулид, вспоминая, что не сказал самого главного. — Мне удивительно повезло! На сомату привезли пятерых сильных, как Геракл, рабов! О них уже даже ходят легенды по городу!
— Надеюсь, это были сирийцы?
— Нет! Клянусь, ни за что не угадаешь!
— Фракийцы?
— Нет!
— М-мм... Геты?!
— Нет, Квинт, нет! Это были сколоты!
— Сколоты?..
—Да! Огромные светловолосые скифы с голубыми глазами! Я оказался первым на «камне продажи» и купил их всего за десять мин.
— Как! Всех?!
— Да! — торжествуя, ответил Эвбулид. — Ну, что скажешь?
Он взглянул на гостя, ожидая удивления, одобрения своей покупки. Но Квинт неожиданно для него покачал головой и скривил губы:
— Скажу, что ты дурак, Эвбулид! И я уже начинаю жалеть, что дал тебе в долг немалые деньги.
— Но почему? — воскликнул ошеломленный Эвбулид.
— Он еще спрашивает! Ты что — никогда не имел больше одного раба?
— Нет...
— Тогда все понятно!
— Что все?!
— Ты нарушил сегодня главное правило хозяина нескольких рабов, — объяснил Квинт: — Нельзя иметь в своем доме даже двух рабов одного племени!
— Почему?!
— Потому что нельзя! Ты удивился тому, что я сплю спокойно, хотя у меня дом полон насмерть озлобленных рабов?
— Да!
— А я спросил, о чем думает этот подлый раб!
— Да...
— Думаешь, я это сделал случайно? И этот раб, и все те, что остались у меня дома и на вилле, день и ночь думают об одном: как бы убить меня, причем самым страшным и мучительным образом. И, если они сговорятся, будь уверен — так оно и будет!
— Но ты сам сказал, что запрещаешь своим рабам разговаривать! — напомнил Эвбулид.
— Правильно, — согласился Квинт. — Но если эти сволочи из одного племени, они договорятся между собой жестами! И отруби им руки — глазами! Выжги глаза — все равно сговорятся на бунт или побег одним им известным способом!
— Но твои надсмотрщики...
