Григорий Иванович – Божьей помощью.
Макс – восстановлением справедливости.
Сунувшийся было к Игорю Игоревичу за помощью школе Юрий Цезаревич – каким-то абсурдом и кошмаром.
Отец Стаса – явлением, выходящим за рамки понимания.
А сам отец Тихон – вполне естественным делом, если оно угодно Богу.
Словно по мановению волшебной палочки за каких-нибудь полдня около храма появились вагончики, и вырос целый строительный городок. Весь храм окружили строительными лесами.
Более ста человек, лучшие строители области и даже России, как заверил отца Тихона Игорь Игоревич, дружно взялись за работу.
Рокотала бетономешалка, ревел бульдозер, расчищая подходы к храму, визжали пилы, стучали топоры, тарахтел отбойный молоток…
Каменщики, штукатуры, маляры, плотники не щадили своих рук. А Григорий Иванович, которого Игорь Игоревич назвал продюсером стройки – его денег. Давно уже забыв, с какой стороны у него находится сердце, Григорий Иванович трудился так, что в деревне уже поговаривали, что его одновременно можно видеть сразу в нескольких местах.
Войдя первый раз в храм, Игорь Игоревич поморщился, видя голые, обшарпанные, со следами подтеков и белым грибком стены, сказал несколько слов Григорию Ивановичу и тот вызвал целую артель иконописцев. Игорь Игоревич захотел заказать самый лучший иконостас, но дед Капитон принялся умолять его и когда повел в свою мастерскую, то, что увидел Игорь Игоревич, так потрясло его, что он сразу же сдался. И согласился на временный иконостас, но - самый лучший, какой только можно будет найти!
Крыльцо к храму он решил сделать не иначе, как мраморным, и теперь там завизжали, пугая местных собак и гусей, шлифовальные машины.
К храму срочно прокладывали асфальтовую дорогу, чтобы достойно встретить архиерея. Вокруг самого храма ставился чугунный забор из ажурных узоров, делались скамейки, аллеи. Быстро, прямо на глазах восстанавливалась колокольня, куда доставили жёлтые, блестящие колокола.
Единственное, чего не в силах был сделать Игорь Игоревич, так это – достать антиминс, плат с зашитыми в него мощами святого, без которого, по словам отца Тихона, невозможно будет вести церковную службу. И тогда Валентина, наконец, ввела его в потайную комнату бабы Поли, где он нашел не только антиминс, но и старинное Евангелие, семисвечник и всё то, что сумела та вовремя вынести из алтаря.
И вновь продолжалась работа!
Узнав о том, что до него отец Тихон с Григорием Ивановичем надеялись отапливать храм хотя бы двумя, в лучшем случае тремя переносными железными печками, Игорь Игоревич распорядился немедленно построить котельную. Внутри самого храма появились аналои, лампады, блестящие подсвечники и, наконец, прилавок, где будут продавать свечи и иконы.
Стас, увлекшись работой, теперь трудился не хуже Вани, не покладая рук.
- Па! – однажды спросил он отца, придя домой донельзя усталый и грязный. – А ты тоже на первую службу пойдешь? Мы теперь – точно успеем!
- Не могу. Некогда! – не поднимая головы от своей диссертации, отмахнулся Сергей Сергеевич.
- Но ты же ведь обещал!
- Я? Когда?..
- Когда говорил, что если отец Тихон проживет так хоть две недели, то сам пойдешь в храм. А он прожил уже два месяца и вовсе не собирается умирать!
- А-а, - сразу вспомнил отец и вздохнул: - Ну, раз обещал – значит, пойду! А ты? – повернувшись к жене, спросил он.
- А у меня – стирка! – беззаботно отозвалась та. – После расскажете, что там было!..
3
В толпе ахнули и закрестились.
…Наконец, наступил самый торжественный день, когда на новый, позолоченный, сделанный по самой последней
