обоим.
- Хорошо. Я сейчас соберусь. – Марцелл потянул к себе дорожную сумку, сощурил на неё глаза, очевидно вспоминая Криспа, и быстро оглянулся на Скавра. – Сейчас скажи мне только одно: они… сильно страдали?
- Нет! Сам Бог укреплял их. – Клятвенно приложил ладонь к груди Скавр. – Они улыбались, когда им… когда их…
- Подожди, - остановил Скавра Марцелл и, перебросив через плечо лямку сумки, добавил, - остальное доскажешь по дороге!
4
Трясина все глубже и глубже засасывала Деция…
Наконец, наступил последний вечер. Назавтра ожидался приезд архиерея с отцом благочинным и служба с освящением храма.
Григорий Иванович закрыл его на огромный замок и поставил на сигнализацию. Спустившись по мраморным, блестящим как зеркало, ступеням крыльца, он оглянулся, посмотрел на храм, на колокольню и недоверчиво покачал головой. Люди стояли и удивлялись, как могло случиться так, что они успели.
Потихоньку все разошлись, и остались лишь отец Тихон, Стас, Ваня, Лена и Макс. Всё было почти, как тогда, когда они нашли у карьера упавшего отца Тихона. Только на этот раз он сам снял с себя рубиновый крест и протянул Максу.
- Отдашь его настоятелю моего монастыря! – благоговейно поцеловав крест, сказал он. – Адрес ты уже знаешь.
- Какой красивый! – восхищенно глядя на крест, прошептала Лена.
- А он, правда, золотой и рубины самые настоящие? – с любопытством спросил Стас.
- Разве это так важно?
Отец Тихон осмотрел ребят и дрогнувшим голосом произнёс:
- Золотой, бронзовый, деревянный… Какая разница? Знаете, в чём самая главная тайна креста? - И не дожидаясь, сам же ответил: - Две тысячи лет прошло – а Христос по-прежнему на нём – живой! И в любое мгновенье готов прийти к нам на помощь! И почему, почему только не замечают этого люди…
Затем он протянул Максу запечатанное письмо и еще один крест - тот самый, монашеский.
- Отдашь письмо настоятелю, - сказал он, - а крестик возьмешь себе. Потом поедешь в монастырь и вернешься сюда… - отец Тихон что-то шепнул Максу на ухо, и тот ошеломленно воскликнул:
- Я?!
- Да, ты! Это тебе мое благословление. А с отцом благочинным и архиереем я как-нибудь договорюсь.
Макс попытался было возражать, но что ответил ему на это отец Тихон, Стас уже не узнал. К нему вдруг подошел Ваня и протянул знакомый плеер и серебряную монету, которые получил за то, чтобы отвезти его на дискотеку.
- Вот, возьми, – смущенно пробормотал он, - завтра мне на исповедь. Нельзя что-то за дружбу брать...
Стас посмотрел на Ваню и, немного подумав, решил:
- Плеер оставь себе, у меня уже дисковый есть. А рубль… - он повернулся к отцу Тихону и, видя, что тот уже закончил разговор с Максом, спросил: - Отец Тихон, а что значит - «Не нам, не нам, а имени Твоему!» Это царю, да?
- Нет, Богу! – взяв монету, поправил его отец Тихон, - видишь дату 1802 год? Это было время, когда наша страна, будучи тогда государством, потому что у нее был государь, даже на монетах говорила о том, что люди живут по вере и готовы всё самое лучшее – силы, таланты и даже, если потребуется, жизнь, с радостью отдать Богу! К счастью, к нам, кажется, стали возвращаться те далекие времена. Вот уже появились канонизированные святые мученики. Возьми, хотя бы, прабабушку Вани, до смерти пострадавшую за этот храм... Она ведь теперь - святая!
Стас с завистью покосился на Ваню и вспомнил, что хотел задать еще один важный вопрос:
- Отец Тихон, - подавшись вперед, спросил он, - скажите, а в истории, правда, всё повторяется?
- Да, - подтвердил
