– Ты говоришь о связи с другими людьми, - настаивал на своем Лэмпарт. - Разве ты можешь что-то значить для окружающих, если сама не являешься личностью, если не знаешь, что ты такое? До тех пор пока ты нуждаешься, чтобы другие оправдывали твое существование, ты никогда не будешь цельной натурой. Разве я не прав?
– А что ты такое? - резко спросила Доротея.
– За меня на твой вопрос ответил Омар Хайям. Люди всего лишь пешки в игре, подчиненной собственным правилам. От нас ничего не зависит. Жизнь движется вперед, словно река, стекающая по склону горы, потому что так устроен мир. Я тоже пешка, когда перст Судьбы застынет возле моего имени, я покину этот мир - и все. А пока мне хочется увидеть и сделать как можно больше, я же тебе говорил. Если остальные понимают порядок вещей по-другому… что ж, мне их жаль. Но я ничего не могу изменить, не так ли?
Показались темные пасти пещер и острые пики скал. Лэмпарт шел впереди, настороженно оглядываясь по сторонам, опасаясь встречи, которая не замедлила случиться через несколько ярдов. Он чуть дотронулся до руки Доротеи.
– Не шевелись. Приближается одна из выдуманных мной ящериц. Обоняние у нее не очень развито, она нас не заметит, если мы будем стоять неподвижно.
Из темной расщелины появилось огромное существо и, неуклюже переваливаясь на лапах-обрубках, медленно зашагало вперед по сыпучему песку. Лэм-парт почувствовал, как Доротея схватила его за руку и сжала ладонь. Отфыркиваясь и ворча, зверь прошел всего в футе от них.
– Как тебе удалось убить такое страшилище? - спросила девушка, когда они снова пустились в путь.
Лэмпарт шел впереди и потому ответил, не оборачиваясь:
– Нужно нанести удар в самое чувствительное место - оно во рту. Копьем. Как только ящерица подбирается к своей будущей добыче достаточно близко, она открывает пасть, чтобы ее сожрать. Вот тут и надо действовать. Думаю, таких больших мы больше не встретим. Здесь водятся только мелкие. Бороться с ними просто - быстро хватаешь и отбрасываешь подальше от себя. Они сильно кусаются, так что медлить не стоит.
– А еще какие-нибудь животные нам попадутся?
– Наверное, птицы - те, что ты назвала птеродактилями. На средней паре лап у них мембраны, а еще у них острые когти и клюв. Но они плохо летают. С ними можно справиться, если вцепиться во что-нибудь и постараться сломать. Свернуть шею, например… Видишь ту голубую жилу на пурпурном фоне? Может быть, кобальт, но скорее всего медь с примесью олова и цинка.
Лэмпарт вытащил молоток и принялся отбивать куски породы. Доротея присела рядом с ним на корточки.
– Какие удивительные краски! - заметила она. - Сейчас ночь? Конечно, тут светло и все такое, но ведь - ночь! Никогда не видела ничего подобного!
– Дело в том, что для тебя ночь ассоциируется с лунным светом. Здесь нет луны. Вот это, - Джон показал рукой чуть в сторону, - звезда Плейона, а рядом с ней Атлант. Их видно с Земли невооруженным глазом. Примерно через три часа из-за корабля появится Меропа. Вот она действительно яркая! Когда она займет свое место на небе, до рассвета останется три с половиной часа.
Доротея положила руку Лэмпарту на плечо и, чуть касаясь его бедра своим, повернулась, чтобы посмотреть на небо.
– Какие злобные тучи! - вдруг сказала девушка. - Словно тут все время гроза. И какие восхитительные краски! Здесь всегда так?
– Насколько мне известно, всегда. Это дождь. Здешняя атмосфера на двадцать процентов состоит из водяного пара. Очень высокая влажность. Вот почему ты постоянно потеешь, по крайней мере, сначала. Когда немного привыкнешь, станет легче. Но твой наряд пропадет. - Лэмпарт чуть коснулся рукой коротенькой блузки, плотно облегающей грудь Доротеи. - Жара, пот… и аргон. Видела бы ты, какие получаются сплавы, если оставить их на открытом воздухе!
Доротея отошла чуть в сторонку и присела на небольшой камень.
– Я тебе завидую, Джон. Тебе так… интересно! Для тебя все это имеет огромное значение, а я вижу лишь бескрайнюю голую пустыню, раскрашенную в самые дикие цвета. Для меня она мертва. Да, я знаю, здесь есть жизнь, но уродливая, дикая и свирепая!
– Ну далеко не все так ужасно. Подожди немного, я возьму еще несколько образцов и покажу тебе, что тут есть место и красоте.
Лэмпарт старательно собрал куски породы, сложил их в свои мешочки и повел Доротею вверх по склону, внимательно поглядывая по сторонам, словно искал что-то определенное.
– Вот! - наконец провозгласил он, опустившись на колени возле небольшой сверкающей кучки камней. - Посмотри!
Серо-коричневый песок покрывал ковер из крошечных разноцветных радуг. Доротея наклонилась пониже, а Лэмпарт принялся объяснять, вытащив из земли одно из растений:
– Это цветок. По крайней мере, подходит под земное определение. Видишь, стебель, а крошечные шарики играют роль спор.
Доротея не сводила глаз с молочно-белых бусинок, окрашенных в самые немыслимые оттенки желтого и красного, причем сам цветок был не больше ее ногтя.
– В основном хром с примесями. Дай сюда руку и не шевелись. Смотри внимательно! - Он сильно тряхнул цветком, и на ладонь Доротеи посыпались разноцветные круглые капельки. - Красоту всегда можно найти - если искать, конечно.
– Какие чудесные! Такие крошечные и такие живые. Но… - Доротея взглянула на Лэмпарта, а потом снова на свою ладонь. - Разве тебе не приходило в голову - они такие прекрасные и их никто не видит?
– Вот еще одно доказательство эгоцентричности человека. А с чего ты взяла, что кто-то обязательно должен их видеть? Красота существует лишь в наших представлениях. Осмелюсь предположить, что уродина ящерица кажется исключительно прекрасной другой ящерице. Все зависит от того, кто смотрит.
– А если никто не смотрит? Какой смысл быть красивой, если тебя никто не видит?
– Никакого, если цель твоей жизни - быть красивой. В таком случае тебе необходимы зрители.
– Вот-вот, твои слова доказывают мою правоту, разве не понимаешь? Зачем делать что-то или быть кем-то, если об этом никто не знает?
– Понятия не имею…
Неожиданно Лэмпарт метнулся к Доротее, схватил ее за руку и подтолкнул к расщелине между двумя огромными камнями. Чудом не задев голову девушки крыльями и пронзительно вереща, мимо промчалась диковинная птица.
– Сюда летят еще две. Прижмись спиной к чему-нибудь твердому, чтобы они не напали сзади. Помнишь, что я говорил… хватай и ломай все подряд!
Лэмпарт отпустил Доротею, а сам откатился в сторону, вскочил на ноги и перебежал к соседней скале. Снова зашелестели крылья, и в воздухе появились похожие на маленьких драконов существа с острыми, как сабли, когтями и клювами. Лэмпарт вытянул руку, ухватился за костлявый бок, с силой сжал пальцы и отшвырнул поверженного врага подальше от поля боя. Не теряя времени, занялся следующим. Поморщился, когда клюв скользнул по запястью, но продолжал сражаться.
Над его головой кружила целая стая орущих от негодования гарпий. Лэмпарт свернул шеи еще двум, а затем выхватил меч и принялся кромсать неприятеля, пробираясь к Доротее, на которую напали две огромные птицы. Лэмпарт яростно разрубил одну пополам, а вот с другой пришлось соблюдать осторожность - она вцепилась когтями в волосы и голубую кофточку девушки. Лэмпарт убрал меч и руками переломал злобной твари хрупкие, точно тростник, кости.
– Ты в порядке? - спросил он, когда Доротея убрала от лица руки. - Не шевелись, я посмотрю.
Из раны на шее текла кровь. Грудь, руки и ноги девушки покрывали царапины. На них Лэмпарт не обратил особого внимания, а вот рана на шее ему не понравилась.
– Потерпи чуть-чуть. Откинь голову назад.
Он приложил губы к ране, высосал немного крови, сплюнул, снова осмотрел шею.
