- Ну, здравствуй... любимая.
- Здравствуй, - облегченно расплылась я и, освободив руку, почесала нос. - Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, - уверил мужчина, тут же ее вернув. - С самым лучшим в мире лекарем иначе и быть не может.
- А ты что, меня слышал?
- Нет, но, я тебя... ощущал. В какой-то момент, уже уходя, кто-то, будто за руку меня дернул. Не отпустил. И я тогда почувствовал, что это была ты. Ты меня притянула обратно к себе... из небытия... Евсения, - развернул он мою ладонь к своим потрескавшимся губам.
- Стах! - получилось в ответ даже с испугом, но, я взяла себя в руки... в свободную руку. - А сейчас что... уже вечер?
- Уже утро, Евсения. Хран вернулся в сумерках, а всю ночь шел дождь и обязательно под его громоподобный храп. Но, мы с тобой все это благополучно проспали. До самого утра.
- Ну, ничего себе.
- Ты куда?
- Стахос, я уже выспалась. А вот ты пока лежи, - нависла я над мужчиной с уже перекинутой ногой. - И еще, безуй... прямо сейчас.
- Евсения, это же издевательство. И вообще, зачем тратить драгоценный камень на почти здорового меня? - но, я уже знала свой главный и очень убедительный довод:
- Потому что от тебя до сих пор нестерпимо пахнет чесноком. Этого достаточно?
- Вполне... - донеслось до меня у самой двери. - Но, я от него очень скоро избавлюсь. Так и знай! - мне что, опять угрожают?..
Свобода... Что это такое? Наверное, это полет над всем, что когда-то тебя сковывало, а сейчас лишь беспомощно тянет вслед свои руки. А дотянуться не может. Наверное, это и есть - свобода. А еще покой. Хотя...
- Да кому он нужен, этот покой? - даже не обернувшись на оставленный за спиной дом, без раздумий понеслась я в раскинувший прямо за изгородью свои васильковые объятья луг. А потом в его душистых травах и рухнула. Тоже, без всяких раздумий...
- Ну, ты, Евся и даешь... Аф-фх-хи. О-ох...
- Тишок... А как жить-то хорошо, оказывается, - перевернувшись на спину, раскинула я в стороны руки... и закрыла глаза. - И как легко ды-шится.
- Ну, это, смотря кому... - буркнул сбоку от меня бесенок. - Лично мне от этих цветочков... Аф-фхи. О-ох. Горе мое...
- Это от беленьких? Душистых таких?
- Угу...
- Они жасминами называются. Я такие в палисаднике у тетки Теребилы видела. И пахнут так. М-м- м... Надо будет нарвать - в комнату к Стаху.
- Ну-ну. Я, конечно, и раньше знал, что ты меня недолюбливаешь, так чего хорошего тогда ждать?
- Тишок, не говори ерунды, - смеясь, отозвалась я. - Ты для меня дружок и подельник. А еще... мужик. И вообще, молодец.
- О-о, молодец, - довольно хмыкнул бесенок и тут же 'одарил' меня ответно. - Это ты у нас - молодец. Вытащила своего 'мужика' с того света. И сама при этом копыта отбросить не умудрилась.
- Просто повезло.
- Повезло?.. Евся, ты ведь не только в магии пока - наивница, но и в жизни. И главных ее законов совсем не знаешь. Особенно тех, что как раз и того и другого касаются.
- Ну, так просвети меня, самый могучий ум не только заповедного леса, - в предвкушении, повернулась я к Тишку.
- А что толку то? - скептически окинул он меня целиком. - Хотя... Ладно, слушай и не вопи... - и уселся сам по удобнее. - Самый главный закон, объединяющий магию с жизнью, гласит: 'Всему есть своя цена'. Но, не каждый может ее заплатить, эту самую цену. И возвращать с дороги мертвых простой дриаде, даже с кровью мага воды - не по силам. На такое лишь аланты способны. Да и то, в лучшие свои времена, не сейчас. А ты это сделала. Ведь Стахос был уже почти мертв. Я это чувствовал. Да и ты сама - тоже. Но, все ж смогла его оттуда выдернуть.
- Тишок... А почему?
- Да потому что заплатила за него откупную у смерти, Евся, когда произнесла те слова. Что ты сказала до того, как у тебя получилось?
- 'Я люблю тебя', - ошарашено выдохнула я. - Я просто повторила то, что сказал мне когда-то Стахос.
- Она просто повторила, - покачал головой бес. - В том то все и дело, что единственная цена, равная смерти по силе - одна лишь любовь. И ты именно ею за своего мужчину расплатилась.
- Тишок, значит, я на самом деле Стаха... люблю? - нахмурила я лоб. - Да я знать не знаю, что такое, эта любовь к мужчине.
- Подумаешь, - хмыкнул тот. - Ты знать не знаешь, что такое 'ненависть', но, однако, умеешь ненавидеть. И что такое 'верность' тоже, но, умеешь такой быть. Здесь главное, не твои умозаключения, а то, что чувствуешь сердцем. Иначе... Смерть не обманешь, Евся. Не льсти себе. Аф-фх-хи.
- Правду говоришь... - отстраненно отметила я, поднимаясь из травы. - Но, мне надо все хорошо обдумать... подслушник.
- Ну, во-от... Я ж говорил, что толку никакого, - подскочил следом за мной Тишок. - Евся, а думать ты в лесу собралась?
- Нет. Хочу дуб найти, чтобы Адоне весточку передать, - на ходу пояснила я. - А как ты считаешь, о ней самой узнать таким же способом получится?
- А кто ж то ведает? Давай попробуем, - выказал явный пробел в познаниях 'просвещенный' водяной бес.
Но, с дубом нам не свезло. Точнее, мне. Нет, весточку Адоне ('У нас все хорошо') он, поскрипел, но, все же 'принял'. А вот сообщить мне о судьбе драгоценной няньки наотрез отказался. И если у дубов есть 'чувство юмора', то, считай, меня им сегодня щедро одарили, прошелестев глубокомысленно напоследок: 'Завтра подует северный ветер, а сегодня иди домой'.
- Тишок, - проломав себе голову над этой 'дубовой' шуткой весь обратный путь, наконец, не сдержалась я. - Я вот не поняла, воду слушают, если она течет с нужной стороны, а вести дубами передаются исключительно попутным ветром?
- Да нет, - почесал тот задумчиво свой меховой бок. - Дубы вообще необычные деревья. И некоторые даже утверждают, что они умеют предрекать будущее.
- Погоду они умеют предрекать. В прошлый раз, в заповедном лесу мне местный дуб дождь предрек - как раз накануне той ночи на капище, а этот - северный ветер.
- Ну и что ты в итоге с тем дождем сотворила? - даже приостановился Тишок.
- Воронку, - в ответ тормознула и я, а потом открыла на беса рот. - А ветер тогда причем? Что он означает?
- Ну-у... Каждый ветер в магии что-то, да означает. А конкретно, северный... поживем, Евся - увидим, - и скоренько припустил меж деревьев... Эх, жаль, ветки у меня под рукой нет...
Вечер, порадовав отсутствием небесной сырости, долгожданно собрал всю нашу компанию на просторном дворе - у обложенного глиняными кирпичами костра. Хран, недавно вернувшийся с охоты самолично теребил в сторонке глухаря. Пестрые его перья радостно разлетались под ветром, и от этого Любоня, сидящая рядом с мужчиной беспрестанно чесала свой носик. Но, чурбашку перетаскивать не собиралась (а как же руководить издали?). Подружка моя вообще в нашем 'походе' раскрылась с другой, незнакомой мне доселе стороны. Нет, наличие у нее сильного духа под мягкими формами я всегда ощущала, но сейчас она четко и, причем, без всякого спроса взяла над всеми нами опекунство:
- Тишок, проверь воду в котелке. Кажется, кипит. А ты, Евся, проверь кружку у Стаха.
- Я еще первую не допил! - скоро отозвался 'больной' с нашей совместной трухлявой лавочки. А
