Звонкая мелочь времени (сборник)

день?

Карин сама перешла черту. С одной стороны – досадно, с другой – губернатор давно уже дивился выдержке девушки. Может, и вправду бросить все, жениться на ней, а чтобы избавиться от мнения света, уехать к родне Карин в Восточную Аллию и засесть за магические изыскания? По вечерам, устроившись в кресле-качалке, читать «Вестник империи» и «Весельчака», позаботиться о наследнике, а то и нескольких…

…Первыми среагировали убийцы. Ни сам Анттон, ни солдаты и водители еще ничего не понимали, вглядываясь вперед или болтая между собой, а сидящий рядом с губернатором Сволли Второй уже обнимал подопечного, Сволли Четвертый и Сволли Пятый выламывали своими телами изнутри люк вездехода, а Сволли Шестой выкидывал им вслед винтовки и рюкзаки.

Шестой погиб вместе с командирским вездеходом, исчезнув в шаре всесжирающего пламени. Из семи машин на ходу осталась только одна – стрелявший в нее человек запоздал на долю секунды, и шофер, скорее почувствовавший, чем увидевший опасность, резко прибавил газу, продолжая движение согласно резервному плану.

Жезл Анттон достал в тот момент, когда его проносили сквозь выбитый люк, а потом, пользуясь тем, что вокруг стало светло как днем, начал выжигать точечными ударами все подозрительные места.

Сволли стреляли одновременно с ним – и, надо признать, более эффективно. Трое убийц ориентировались даже не эмпатией – а чутьем, развитым в них до предела. Стереовинтовки подсказывали направление, а поднятые пользовались ситуацией.

«Они отступили. Продолжить преследование?» – Мысль существа ощущалась как слабый хор. Убийцы с одного погоста при правильном поднятии становились единым целым. Анттон по праву гордился Сволли – несколько лет назад ему служило восемь таких, но одного выкупил для арены императорский вербовщик, которому не принято было отказывать, и еще одного забрал Паттьер – Анттон сделал вид, что преподнести патрону такой подарок – его собственная идея, а генерал, передавший это желание окольными путями, только щурился от удовольствия.

«Никакого преследования! Продолжаем движение по вектору, наша цель – деревня и последний уцелевший вездеход».

Губернатор быстро осмотрел два трупа, принесенных убийцами. Один – местный, с духовой трубкой, – видимо, собирался добивать уцелевших, если бы таковые остались. Другой – из первых, явно еще недавно ходил по землям Заката. Рядом с ним нашли винтовку-огнеметатель «Дракон», причем невменяемая ящерица в метателе явно была под наркотиком или магией – за сам факт такой модернизации в империи приговаривали к «лягушке», то есть к «пожизненным работам с устранением антисоциальных наклонностей из психики».

Вычислить, где проедет кортеж, нападавшие могли только с помощью магии, причем не примитивной местной, а полноценной, которой не во всяком университете обучают. Среди них был или офицер высокого ранга, или преподаватель магии, или сотрудник одной из имперских спецслужб.

Убийцы несли хозяина по очереди. Анттон не привык путешествовать в таких условиях, но выдерживать темп Сволли по пересеченной местности он бы не смог, а добраться до уцелевшего вездехода было жизненно необходимо.

Поймав губернатора, местные могли начать торг с Карин, а она ставила интересы Анттона выше интересов империи – и до чего может дойти девочка, лучше было не проверять.

«Вездеход в двух километрах по направлению движения».

Анттон приказал осторожно идти к машине. Через пятнадцать минут его группа вышла к деревне. Вездеход уже замаскировали – завели в ангар быков, усыпили мотор, выставили посты.

Все-таки если в переселенцы набирают всех подряд – самых никчемных крестьян, мелких преступников, даже ущемленных в правах лиц из отдаленных провинций, – то армия сюда присылает лучших. Год службы за два, быстрый рост, хорошие деньги – в Закате, говорят, существует даже очередь из желающих прокатиться в заморские колонии.

Сволли Второй тенью выметнулся вперед.

– Стой! Кто идет?

Заметить убийцу в темноте, пусть даже на стометровой вырубленной вокруг поселка зоне, мог не каждый. Анттон напрягся и не без помощи магии узнал спрашивающего: это был Патерик – хорунжий, тот самый, который запрыгивал на подножку его вездехода.

– Хорунжий, это я, губернатор! – крикнул Анттон, поднял руки и вышел на открытое место. Все трое убийц, в том числе Второй, были рядом, готовые в случае необходимости прикрыть хозяина от пуль и вынести из зоны обстрела.

– Не подходите! Они вас взяли или вы сами выбрались? – Патерик выстрелил, обозначая зону, за которую губернатор не мог зайти, – метрах в пяти от него. – Я не могу допустить вас в деревню, я отвечаю за жизнь своих людей!

Проклятые суеверия! Среди солдат бытовало мнение, что хороший маг может за считаные минуты убить и поднять кого угодно, сохранив ему все признаки абсолютно нормального человека.

Анттон знал, что это невозможно. То есть теоретически – без проблем, но чтобы создать халдея из только что умершего, нужна неделя кропотливой работы, не говоря о быстро портящихся и с большим трудом доставаемых ингредиентах.

– Со мной убийцы, они бы самоуничтожились в момент моей смерти!

– Это могут быть не ваши убийцы, командир! Я понимаю, что это глупо, но поставьте себя на мое место! Вы можете выйти в центр вырубки, через пару минут я пришлю к вам своего парня, он заберет ваше оружие. Вы отключите убийц, мы сунем их в ящики, которые мои ребята сейчас сколотят, затем вы присоединитесь к нам.

Хорунжий предлагал реальный план. Почти полный взвод, окопавшийся по всем правилам в самом добротном на вид здании поселка, взять силами трех убийц было крайне сложно, и противник (если он убил и поднял Анттона) постарался бы разрешить проблему без штурма. С другой стороны, соглашаться на такие условия было унизительно. С третьей – уходить в лес и пытаться добраться до резиденции просто не представлялось возможным.

– Я тебя под трибунал отправлю, – тихо шепнул Анттон. На самом деле в новых колониях он сам был вместо трибунала и мог решить любое дело, если понадобилось бы, он имел право даже начать печатать имперские монеты – а не только повесить зарвавшегося хорунжего.

Солдатик, прибежавший за винтовками убийц и жезлом Анттона, разве что не ползал перед командиром на брюхе, но выполнил приказ хорунжего.

Ящики для поднятых делали долго, Анттон успел даже немного вздремнуть. Затем по одному усыпил троих Сволли и проследил, чтобы их связали аккуратно и в гробы уложили ровно.

– Теперь я верю, что вы – не поднятый, губернатор, – сказал хорунжий входящему на верхний этаж ратуши Анттону и был удостоен пощечины, от которой отлетел на пару метров.

Особым пощечинам аристократов учили. «Поощряющая», «унижающая», «для равных», «для высших», «для низших». Анттон использовал пощечину «для зарвавшихся слуг» – не самую болезненную, но силовую, в которой плечо и предплечье участвовали гораздо больше, чем кисть.

И в тот момент, когда аристократ хотел провести стандартную психологическую процедуру, результатом которой должно было стать полное подчинение хорунжего, раздались выстрелы.

Ни Патерик, ни Анттон, ни тем более упакованные в ящики убийцы не следили в этот момент за происходящим снаружи, и никто не смог вовремя заметить нападавших.

– Предатель! – хорунжий метнул взятый из рукава нож в губернатора.

Даже отличные рефлексы, натренированные за годы учебы, не спасли Анттона – он получил разве что не лезвием, а рукоятью и не в глаз, а по лбу.

– Большой человек, сразу видно. – По акценту Анттон понял, что с ним говорит местный. – Не стонает, не плакает, а в сознание приходит – даже глаз не открывает.