бродили под ногами колючие крабы.
Заметив приближение человека, они откидывались назад и каждый, подняв вверх массивные клешни, начинал грозить.
Здесь мы не рассчитывали на удачу: с носа посадка в шлюпки и на плоты не производилась.
Нашей добычей стал ящик с битым стеклом. На изогнутых осколках виднелись следы краски. В ящике боцман, вероятно, держал свой малярный скарб.
Закончив осмотр носовой части, мы вернулись на платформу. Через пролом в борту, который нашел во время нашего первого погружения Николай, мы проникли внутрь судна. Доступными оказались три помещения.
Первое, с единственным, так восхитившим меня иллюминатором было, очевидно, пассажирской каютой. Пиллерсы — столбы, между которыми размещались койки, — стояли нетронутыми, но сами койки провалились, их деревянные части сгнили. В каюте мы не нашли ничего.
Дверь из нее вела во второе помещение — коридор. Он был наглухо закрыт с обеих сторон стальными листами и рухнувшими палубными перекрытиями. Пространство, которое осталось нам для поисков, было небольшим. Мы осмотрели его за один раз.
Я попал туда с Николаем. У него был фонарь. Пятно дрожащего неверного света бродило по стенам. Оно выхватывало из темноты прихотливые ряды заклепок и коричневые облачка жидкости, которой стреляли в нас перепуганные, сидящие по углам осьминожки.
Короткий зыбкий столб света уперся в висевший на стене длинный предмет. Мы не сразу узнали его, пожарный ствол чистой меди избежал тлена. Николай протянул руку, сгнившие крючья рассыпались, ствол медленно опустился на пол.
Я унес его на поверхность. Коллекция поднятых со дна вещей — мы укладывали их на платформу — росла.
В коридоре была вторая дверь. Она вела в маленькую, глухую, без иллюминаторов, каюту. В таких каютах размещаются третьи и четвертые помощники капитанов, вторые механики, боцмана…
Каюту обследовал Боб.
По его словам, он проплыл внутрь судна, миновал пассажирскую каюту, осторожно проник в коридор и остановился перед дверью.
Она не была закрыта, но щель между дверью и стеной оказалась узка. Плыть через нее, имея за плечами акваланг, Боб не решился.
Тогда он принес с поверхности ломик. Пузыри воздуха бродили под потолком, поднимая облака желтой мути. Чем дольше работал водолаз, тем больше муть заполняла коридор. Свет ручного фонаря становился неразличим.
В каюту удалось войти только к концу дня.
Через распахнутую дверь Боб влез в крохотное помещение. Он выкинул вперед руку с фонарем и стал торопливо светить по углам, стараясь все разглядеть, пока не поднялся потревоженный его вторжением ил.
Он успел различить остатки кровати, металлический стол, на стене — крепления от полки, в углу — открытый сейф.
Резкое движение, которое он сделал, подняло с пола новую тучу ила. Боб отпрянул назад, забурлил листами — коридор и каюта исчезли в желтом тумане. Держась руками за стенки, водолаз выбрался из парохода и всплыл.
— Сейф? — переспросил я, когда Боб поведал нам историю посещения каюты. — Вот это здорово!
— Вот такой. — Боб показал руками его размеры. — Стоит на полу. Что же в нем может быть?
Хотя мы прекрасно понимали, что никакого отношения к пеналу эта находка иметь не может и что раскрытый сейф скорее всего пуст, мы начали волноваться. Следующего спуска мы ждали, как праздника.
Опускались Николай и Боб. Боб никому не хотел уступать. В конце концов сейф был действительно самой интересной находкой за все время поисков.
— Железно сработаем! — заверил он и бросился в воду.
Следом слез с платформы Николай.
Мы с Аркадием сидели на мокром холодном железе и смотрели на воду. У меня за плечами наготове был заряженный баллон.
Пузыри били родничком. Сперва они всплывали у наших ног. Потом исчезли — водолазы проникли внутрь судна. Спустя минут десять появились вновь. В зеленой воде извивались две тени. Они увеличивались и дробились. Белые купола пузырей, обгоняя их, приближались к поверхности. Наконец из воды показалась физиономия Боба. Он держал над головой кулак. Аркадий взял у него что-то из кулака и раскрыл ладонь. На ладони лежала покрытая зеленью медная зажигалка…
— Уфф-ф!
Боб сидел, вытянув ноги, и рассказывал. Николай стоял около него, держался за лямки акваланга и кивал.
Они опустились к пролому и, стараясь опередить поднимающуюся из углов коридора муть, проникли в каюту. Боб сунул фонарик в сейф. На первый взгляд, ящик был пуст. Тогда он стал шарить руками. В сейфе заклубились коричневые хлопья, пальцы почувствовали небольшой предмет.
— Я подумал: часы или кошелек, — рассказывал Боб. — Зажал в кулак, показал — дуем наверх! — и тягу. Оказывается, вот — зажигалка!
Он плюнул на железо.
— А по-моему, хорошо, — сказал Аркадий. — Хорошо, что вы нашли именно зажигалку. Что часы? Для нас они бы молчали. Их забыл, покидая каюту, хозяин. А зажигалка…
Я понял ход его мыслей.
— Зажигалка — это, может быть, драма. На аварийном судне, скорее всего, уже не было света. В темную каюту вошел человек. Можно только догадываться, был это владелец каюты или посторонний. На палубе шла посадка, а кто-то, чье лицо едва угадывалось в темноте, шарил, держа в пальцах горящую зажигалку, по сейфу. Здорово? Если это был владелец каюты — он хотел забрать принадлежащее ему, если это был чужой — он мародер. Человек в каюте мог задержаться, не попасть даже на последний плот и погибнуть. Сюжет для кино…
Маленькой каютой кончились наши поиски внутри судна: коридор и каюты не имели сообщения с остальными помещениями. Для того чтобы попасть в них, нужно было взрывать борт.
— Взрывчатки у нас мало, — сказал Николай. — Взрыва на два, может, на три. Рвать, так уж знать наверняка — где. Есть такое место?
Мы с Аркадием согласились, что такого места нет.
— Теперь будем искать вокруг, на дне. Может, что-нибудь лежит открыто, просто так, — сказал Николай.
Началось обследование дна. Мы плавали от «Минина» по радиусам. Направления отмечали, устанавливая каждый день на платформе два шеста. Линия, проходящая через них, была ведущей. Водолаз, всплывая, смотрел — не сошел ли он с нее. Каждое обследованное направление отмечали на платформе мелом.
Эти дни мало радовали нас. Изредка попадались обломки, отнесенные волнами в сторону в момент разрушения судна, и только один раз тревога заставила биться наши сердца — я нашел цилиндр. В тот день я плавал в паре с Бобом и, проходя над галечным дном, заметил странный предмет. Одна половина его была погребена под камнями, вторая выступала наружу. Я опустился, ощупал его и с радостным удивлением обнаружил, что предмет имеет цилиндрическую форму. Дальнейшие мои действия были порочными. Я оглянулся, увидел вдалеке силуэт Боба и поплыл к нему. Когда я нагнал водолаза и жестами позвал за собой, направление на цилиндр было потеряно. Ничего не найдя, мы вернулись на «Минин».
В воду опустился Николай. Направление, отмеченное в этот день шестами, было: северо-запад. Николай и Боб плавали долго. Наконец метрах в сорока из воды показалась голова в шлеме и рука, делавшая нам знаки.
