Килан кинулся вперед, ощутив, что враг обратился в бегство, Тарик последовал за ним, стремительно несясь к входу в пещеру. Но дымный свет снаружи внезапно перегородили очертания фигур в тяжелой силовой броне, завитки кордита обволакивали их словно плащи. Тарик увидел утонченную, дикую ухмылку боевого шлема типа VII 'Аквила', во мраке глаза сияли красным. На его губах появилась непрошеная ухмылка.
— Братья Империума, — произнесла фигура в черном и темно-красном, — вооружайтесь!
— Я так полагаю, друзья Рафена? — смеясь, молвил Килан.
— Верно. Мы подумали, что вам пригодится кой-какая помощь, — Расчленитель пнул мертвого минотавра и затем осмотрел выживших:
— Это все, кто остались?
Задавая вопрос, он снял свой шлем.
— Ага, — ответил гвардеец Ворона, — еще несколько с братом Рафеном, и все.
— А архи-предатель? — вопрос исходил от стоящего рядом Кровавого Ангела. — Что с Фабием Байлом?
— Не знаем, — признался Килан.
— А я тебя знаю, — Тарик присмотрелся к сержанту, — Нокс. Много времени утекло с Меррона.
— Брат Тарик, — Расчленитель осторожно кивнул, — так и есть. Все еще злишься на меня?
Орел Обреченности отмахнулся от вопроса:
— Буду благодарен тебе, если подскажешь нам, как выбраться из этого места.
Фигура в броне цвета индиго, голову которой увенчивал псионический капюшон, вошла в пещеру и пронзительным взором осмотрела каждого из освобожденных воинов:
— Наш транспорт был уничтожен тиранидами.
Твердый взгляд псайкера прошел мимо Тарика, и он ощутил, что Кровавый Ангел вскользь осмотрел его душу, ища признаки слабости и порчи.
— Нам нужно найти другой путь, чтобы убраться с этого забытого всеми куска скалы.
— Тиранидами… — повторил Килан, — вопль, что мы слышали…
— Громкий призыв, — пробормотал Тарик.
— Они идут сюда, — продолжил псайкер, — все.
— Гарантирую вам, это не то освобождение, на которое вы надеялись, — произнес Нокс, — мои извинения.
— Наоборот, — ответил Тарик, снова думая о своей молитве, — мы еще не мертвы.
ЛАЙКО поднял рычагом люк, и Рафен вошел внутрь, Нисос следовал за ним. Поднимаясь на мостки, откуда появился предатель, троица Астартес с трудом заставила себя оставить тело Космического Волка на месте гибели, так как у них не было зажигательных гранат, то они не смогли даровать ему погребальный костер. Когда люк позади захлопывался, Рафен последний раз взглянул на Длинного Клыка. Он твердо решил добиться того, чтобы каждый павший незамеченным здесь космодесантник так или иначе был удостоен почестей.
На дальнем конце комнаты виднелся тяжелый воздушный шлюз, выкрашенный в тошнотворно зеленый цвет, за ним было то самое место, где Рафена допрашивал предатель.
— Мы близко к лабораторному уровню, — сказал он, заметив рефлекторную судорогу на лице Лайко при этих словах.
— Как раз под ним, — когда он произнес эти слова, из его рта появилось облачко пара. Почти полярный холод приглушенно освещенной комнаты вытягивал тепло из его пальцев и через рвань, в которую были обернуты его ноги.
— Что это за место? — прищурился Нисос. Оккулобный имплант космодесантников дал им отличное ночное зрение, и освещенность комнаты заставила их глаза адаптироваться к темноте.
Множеством рядов повсюду стояли резервуары с открытым верхом, они были заполнены ледяной криогенной жижей, на уходящих к потолку черных цепях свисали десятки различных фигур. Рафен уловил слабый запах крови, уменьшенный морозом.
— Глаза Дорна! — выругался Лайко. — Да это же мясницкая!
Багровый Кулак не ошибался. Каждый висящий был трупом — или частью тела, словно мясная вырезка в витрине какого-то магазина в улье. Рафен увидел вскрытых модификатов различного рода и тварей, которые, должно быть, служили сырым материалом для создания чудовищных Новых Людей Байла. В резервуарах также плавали подвешенные конечности, органы, сердца и легкие были присоединены к электро-стимуляторам, которые сохраняли в них жизнь вне тел.
— Астартес, — мертвым голосом произнес Нисос. Поначалу Рафен подумал, что Тауранец призывает их обратить на что-то внимание, но он просто описывал то, что увидел. Целой шеренгой висели безногие торсы фигур, которые могли быть только космодесантниками, кровь все еще медленно капала из их вскрытых животов в длинный кровосток ниже. На ближайшем виднелись сложные боевые татуировки Ордена Каменных Сердец, каждая строчка текста была боевой записью мертвого воина.
Рафен собирался заговорить, но мельком заметил кое-что, от чего слова замерли в горле. Он шагнул ближе к одному из булькающих резервуаров. Воздух в комнате обжигал холодом, но то, что он увидел, по- настоящему превратило его кровь в лед. Там, погруженный в криогенную жидкость, лежал обнаженный и мертвый Фабий Байл. Его глотка почти отсутствовала, она представляла собой искромсанные куски мяса.
— Я убил его… — прошептал Рафен, — в лаборатории…
Лайко тоже увидел тело:
— Как такое возможно? — спросил он. — Я видел собственными глазами, как ты взорвал ему голову, и все же вот он…
— Нет! — Кулак яростно замотал головой. — Это трюк! Фабий Байл мертв!
Тяжелый, мрачный смех эхом разнесся по комнате, из глубин мрака отделилась тень.
— Разве? — его плащ из кожи в заплатках шелестел, пока предатель выходил к свету. С шипением и пыхтящим завыванием, хирургеон за его спиной развернул разнообразные конечности.
— Вы ошибаетесь.
После слов ренегата, из дальней стороны комнаты донесся еще один, идентичный голос. Еще один Фабий, почти такой же, но без конструкции хирургеона, вышел из-за возвышающейся подпорки.
— Сильно ошибаетесь, — произнес дубликат, радуясь самому себе.
Нисос шепотом выругался.
— И скольких их тут таких? — потребовал он ответа, не понимая, куда целиться лазганом. Рафен стряхнул с себя шок от увиденного, его рука крепче сжала рукоять болтера. Это было ужасающее чувство. Манипуляции с генетическим материалом, создание реплик и различных мутантов, все это доставляло огромное удовольствие тому, кто осмеливался называть себя 'Прародителем Хаоса Неделимого'. Он был безумцем, который осмелился клонировать архипредателя Хоруса, который планировал воссоздать генокод Бога-Императора человечества. К тому же нарезал клонов из самого себя, либо из сырой плоти или изменяя живых существ, что было ему под силу.
— Я уже убил тебя дважды, — выплюнул Рафен, — и если придется, я располосую каждую твою зеркальную копию, пока ничего не останется!
Он нажал на спусковой крючок, и полыхнул выстрел. Его цель уклонилась, и снаряд попал в резервуар, в воздух струей ударила сверх охлажденная жидкость. Там, куда она приземлилась, стены и пол начали покрываться рваными кристаллами льда.
— Ты знаешь, что нужно делать! — заорал через комнату первый клон второму. — Я разберусь с этими животными.
Другой Фабий грубо хихикнул и кинулся в воздушный шлюз. Нисос выстрелил, но второй ренегат был слишком быстрым, тяжелая дверь с грохотом закрылась за ним.
Рафен услышал завывание и увидел, как поршни на хирургеоне пришли в движение и заскрежетали. Наполненные маслянистой жидкостью контейнеры впрыснули содержимое Байлу в спину, и тот зашипел от удовольствия. Затем дерганными, птичьими движениями, медный механизм отделился от спины ренегата и понесся, перебирая паучьими медными ножками. Грохоча по металлическому настилу, он приближался к
