блеск…
— Интересно, сколько он стоит? — задумалась Шульц.
— Стоит он столько, что, если сложить нашу зарплату за всю жизнь, не наберется и двух процентов. Но радоваться рано, я не знаю, как с ним поступить. Продать — проблема, да и по голове могут стукнуть…
Округлив рот, Готов постучал по голове костяшками пальцев. Раздался звонкий звук.
— В милицию надо отнести: может, потеряли или краденый, — посоветовала Ермакова.
— Вероника, Вы в своем уме? У меня на лбу выцарапано «дурачок»? Ага, сейчас! Раз в жизни подфартило такое богатство заграбастать… Нет!
— Все равно слухи пойдут, а алмаз, может, уже ищут. Могут и посадить.
— Дамы без господа. Думаю, я могу надеяться на вашу порядочность?
— Хорошо, — не унималась Ермакова, — мы будем молчать. А Ваш знакомый ювелир?
— Он умер.
— Как умер?
— Как умирают? Убийство, естественно.
Лица женщин, выражавшие до сих пор заботу о незапятнанной репутации Готова, вытянулись и выражали опасение.
— Не хотите ли Вы сказать… — шепотом спросила Селезнева.
— Кто? Я? Нет, ничего не хочу сказать, — с притворным удивлением сказал Готов. — А что, должен?
Он взял из рук Шульц шарик и положил во внутренний карман пиджака.
Сочинения
Заболевшая преподаватель русского языка и литературы попросила Готова провести урок. Учитель с неохотой принял предложение и записал «больную» в блокнот как должницу.
Функция Готова состояла в том, чтобы написать на доске темы сочинений, проконтролировать порядок в классе и собрать работы.
— Доброе утро, ребята, — поприветствовал Готов 8-й «А». — Конечно же, вы ошиблись. Сейчас будет не история, а именно литература. Мало того: сочинение. Людмила Николаевна заболела и со слезами на глазах выклянчила мое присутствие в этом неуютном классе. Согласитесь, в кабинете истории круче…
— А на какую тему будет сочинение? — спросил Алексеев Алеша.
— Ты чего перебиваешь? Жить надоело? Родители напрасно полагают, что ты сегодня вернешься из школы, — разозлился учитель.
— Че Вы на меня наезжаете? Причем тут родители? Вы знаете, кто у меня отец?
— Да будь ты хоть сын президента эр эф.
Готов показал Алексееву средний палец.
— Тем сочинения будет несколько. Выбирайте любую, но учтите, чтобы получить на балл выше, рекомендую последнюю.
Учитель написал на доске темы:
Почему я тупой?
Что я думаю о турбулентных процессах?
Почему Л. Толстой не стал писать роман-эпопею «Война и мир»?
Я и Пушкин: сравнение.
В чем заключалась ошибка Н. Некрасова?
Сколько зарабатывают мои родители?
Класс возмутился: и как это писать?.. кому какое дело сколько мои предки зарабатывают?.. что такое турбулентные?..
— Тишина в классе! Время идет, пишите. Вам оценки нужны или что? Кто раскроет тему о заработке своих родителей, как обещал — на балл выше.
Ученики послушно зашелестели заранее приготовленными двойными тетрадными листами. Готов задремал.
Проснувшись от звонка, учитель громогласно заявил:
— Сдаем работы! Меня не интересует, что не успели. Надо успевать. А как мы в свое время? Что Алексеев написал? Почитаем, кто твой папа. Ах да, забыл сказать. Сочинения не я буду проверять, а Людмила Николаевна. Берегитесь ребята, я вам не завидую.
В библиотеке
В читальном зале школьной библиотеки несколько школьников листали подшивки журналов. Библиотекарь Оксана Леонидовна Нагибина заполняла формуляр. Один из школьников нервно хихикнул, обнаружив в журнале фотографию полураздетой женщины.
Войдя, Готов без лишних церемоний громко спросил библиотекаршу:
— Оксана Леонидовна, у меня к Вам серьезное дело.
— Слушаю, — не отрываясь от писанины, сказала Нагибина.
— Вы не поняли, дело серьезное.
Женщина медленно подняла голову, на толстом лице читалось равнодушие и снисходительность.
Готову подобное обращение показалось вызывающим, но он решил попридержать эмоции, решил, что не стоит трепать нервы из-за маленького человечка с завышенной самооценкой.
— Мне нужны книги, — сказал он.
— Какие?
— Разные.
— У нас все книги разные.
Словно разряд электрического тока, нервозность прошла по телу учителя. Но и на этот раз Готов совладал с собой.
Он сделал глубокий вдох и сквозь зубы произнес:
— «Майн Кампф» Гитлера и еще что-нибудь по оккультизму.
— Это вам еще зачем?
— Надо.
— Ничего такого нет.
Готов подошел к столу с подшивками, полистал последний номер «Советской России» и задумчиво произнес:
— Никогда не понимал библиотекарей. Как собаки на сене: ни себе, ни людям. Жалко, что ли?
Нагибина опять уткнулась в заполнение формуляра и только буркнула:
— Сказала, нет такого, значит, нет.
Готов слегка повысил голос:
— Оксана Леонидовна, у Вас как голова… все там нормально работает? У Вас вообще высшее образование? Мне для работы книги нужны. Неужели это как-то комментировать надо?
Школьники оторвались от чтения и с нетерпением ждали продолжения зарождающегося конфликта.
— Вы здесь не кричите, — невозмутимо сказала Нагибина, — не на базаре, а в библиотеке. Сказано, нет таких книг. Идите в городскую…
Прервав ее советы, Готов закричал:
