– Я догадываюсь, кто рассказал вам об этом, – продолжал епископ. – Подданные йорд-каана, верно? Но, во-первых, йордлинги никогда не были
Лицо Амиллы закрывал платок, но было видно, как она побледнела.
– Вы… говорите неправду, – прошептала она.
– Я говорю правду, – Коот бросил короткий взгляд на отца-дознавателя, который сосредоточенно смотрел в как бы зеркало. – И вы, судя по всему, тоже. Точнее, вы свято уверены в том, что вашего отца короновали. И что вы, таким образом, стали наследной принцессой Кандии. Остается один вопрос: что же вас так напугало во время моего визита?
Девушка ответила не сразу. Она опустила взгляд, и ее руки, полускрытые широкими рукавами, сжали подлокотники кресла.
– Йорд-каан Балеог предупредил меня, что вы человек опасный… Что вы против того, чтобы лорд Адрелиан женился на кандийке… потому что это, по-вашему, может помешать объединению Туллена и Аккении.
Епископ бросил на отца-дознавателя косой взгляд и рассмеялся.
– Похоже, не стоит откладывать встречу с йорд-кааном. Он знает столько забавных историй… Может и нам с вами что-нибудь расскажет, отец Браам?
Он посмотрел на своего помощника. На губах молодого инквизитора появилась робкая улыбка – и тут же спряталась, словно испугавшись.
– По большому счету, результаты выборов в Кандии ничего не меняют здесь, в Туллене… Если лорд Адрелиан хочет жениться на вас и сделать вас императрицей Туллена, я не вижу к тому никаких препятствий. Даже если бы вдруг оказалось, что вы на самом деле не дочь князя Сандирского… а, скажем, ее наперсница.
– Неужели у вас нет способа отличить хуруллу от фармиллы? – удивилась Амилла. – Если это так трудно – спросите мага, который делал для моего отца золото из свинца.
– И где же я смогу найти почтенного алхимика? – осведомился Коот.
– Здесь, во дворце! Мы вышли с женской половины и свернули направо – а магистр Анволд как раз выходил из чьих-то покоев.
Лицо епископа оставалось невозмутимым, но девушка заметила, как он переглянулся с отцом- дознавателем.
– Благодарю вас, магнесса Амилла. Мы непременно пригласим почтенного Анволда. А теперь расскажите, пожалуйста, что произошло с того дня, как к вам прибыли сваты йорд-каана.
«О боги всемилостивые… Если эта дикая орда, ворвавшаяся к ним в замок – сваты, неудивительно, что йордлингов считают дикарями»…
Само собой, в столицу невесту лорда-регента привезли в паланкине. Но ее до сих пор тошнит, стоит только вспомнить запах мешковины, пропахшей конским потом!
Что ей терять? Йорд-каан обманул ее. Он уверял, что произошла ошибка, что его воины и представить не могли, что похитили будущую принцессу Кандии. Но поскольку все сложилось столь благоприятно и для ее отца, и для Туллена – может быть, ее высочество воздержится от упоминания о некоторых неприятных событиях, которые произошли с ней во время путешествия? Виновные будут непременно наказаны за неподобающее обращение со столь знатной особой. Они уже наказаны, получили по сто ударов плетьми…
И она воздержалась. Воздерживалась до сих пор, хотя не слишком верила обещаниям Балеога. Но если тот надеялся, что мнимая принцесса замолвит за него словечко перед лордом-регентом или епископом, то он глубоко ошибался.
Поэтому Амилла рассказала все. И про повешенных слуг, и про грабеж – хотя выносить из замка, по большому счету, было нечего. И про путешествие поперек седла. И про то, чем один из похитителей предлагал ей расплатиться за миску с сушеными финиками.
Епископ слушал внимательно, хотя со стороны могло показаться, что он дремлет. Носатый дознаватель пристально глядел в свое стекло и лишь вежливо переспрашивал, если девушка приписывала подданным йорд-каана деяния, на кои у них просто не хватило бы выдумки.
В другой раз он полюбопытствовал, сколько пальм стояло у источника. Потом попросил уточнить, какой масти была лошадь, на которой ехал горец, который косил на правый глаз. Удивляясь самой себе, Амилла отвечала. И про лошадь, и про пальмы, и про горца. Оказывается, она все помнила ясно, как вчерашний день.
Но может быть, его светлейшество ставит себе какую-то другую цель, нежели уличить йорд-каана во лжи?..
Когда она закончила рассказ, Хильдис Коот, не открывая глаз, кивнул своему помощнику.
– Все верно. Может быть, проверить на «честном слове»? – осторожно предложил отец- дознаватель.
– Не вижу смысла, Браам. Поток очень чистый. Если бы появилось хоть одно ложное воспоминание, мы бы это поняли… – епископ хрустнул суставами пальцев и обратился к Амилле – Скажите,
Девушка покачала головой.
– Попробуйте вспомнить.
– Разрешите мне помочь, ваше светлейшество, – вмешался дознаватель. – Если, конечно, ее высочество не сочтет за оскорбление…
– Что именно не сочту, почтеннейший?! – довольно резко осведомилась Амилла.
– Отец Браам просит у вас позволения прикоснуться к вашим вискам, – спокойно объяснил епископ. – Это избавит вас от необходимости тратить слова и время, рассказывая вам о пребывании магистра Анволда при дворе вашего уважаемого отца.
– Если это принесет пользу – пожалуйста. Но поверьте, мне нечего скрывать.
Она встала и решительно шагнула в сторону пюпитра с зеркалом.
– Сидите, сидите, магнесса Амилла, – Хильдис Коот поднялся и, взяв девушку за локоть, заставил вернуться в кресло. – Отец Браам сам к вам подойдет. Знаете ли, приближаться к некоторым магическим артефактам небезопасно. Сядьте, закройте глаза и вспоминайте. Ни на что не обращайте внимания.
Пальцы отца-дознавателя казались сухими и невесомыми, точно серый хрупкий материал, из которого осы строят свои домики. Амилла почти не почувствовала их прикосновения.
