– Магистр… Раэр? – тихо переспросил Рагнос Гимер.
Хильдис Коот кивнул. На его лице не дрогнул ни один мускул, лишь сжались кулаки под широкими рукавами епископского облачения. Магистр Ай-Ванур тяжело дышал и тер виски, словно его мучила невыносимая головная боль.
– Ужасно… – пробормотал магистр Кфор, затравленно переводя взгляд с епископа на Анволда, который, как завороженный, смотрел в зерцало.
– Ужасно, – отозвался Коот. – А теперь спросите себя: где был разум вашего брата, когда он заключал сделку с врагами? Не с врагами Туллена, заметьте – с врагами, которые угрожают всему Лару!..
Его слова прервал звук падения тяжелого тела.
– Силы великие! – вскричал Ай-Ванур. – Да помогите же ему!
Однако сам он как будто врос в землю…
Магистр Анволд лежал на полу. Его пустой взгляд был устремлен в потолок. Казалось, перед его внутренним взором все еще разворачиваются образы воспоминаний, до сих пор скрытые даже от него самого.
Отец-дознаватель и экзекуторы подошли к магистру. Один из них пощупал пульс у лежавшего и удовлетворенно кивнул, словно и не расчитывал ничего почувствовать.
Экзекуторы подхватили мертвеца за ноги и подмышки, понесли прочь.
– Ваше светлейшество… – в голосе Ай-Ванура звучала боль. – Вы знали?
Рука епископа снова попыталась нащупать концы пояса. И не найдя, стиснула складку тяжелой ткани, серой, точно пасмурное небо.
– Клянусь Пресветлым Сеггером, магистр… Я догадывался. Но такого даже представить не мог.
Донг… Донг… Донг…
Большой колокол роняет звуки, как грозовая туча – первые капли дождя. Только капли не падают, а поднимаются в небо… И медленно уплывают, несомые усталым ветром.
Кроткая ночь глядит в окно покоев Хильдиса Коота – скромная послушница, не смеющая поднять с лица звездотканное покрывало.
«Вы не спите, ваше светлейшество? Вас что-то тревожит?»
Епископ отвернулся от окна, словно не желая встречаться с ней взглядом. Молитва не шла на ум. Да и много ли толку в одной молитве? Она укрепляет дух, проясняет разум, но за словом должно последовать дело.
Его светлейшество епископ Хильдис Коот, член Королевского Cовета, боевой магистр Храма Вольных, примас капитула Инквизиции, подошел к окну и некоторое время следил, как из-за горизонта, похожего на полуразрушенную крепостную стену выползает первая луна. Потом подошел к стене и коснулся ее ладонью.
Когда он убрал руку, в стене темнело маленькое отверстие, которое быстро затягивалось.
А на ладони епископа лежал маленький золотистый кристалл.
Несколько мгновений Хильдис Коот разглядывал его, словно в чем-то сомневаясь. Казалось, кристалл впитал в себя весь свет луны, едва она показалась над горизонтом, превратив ее в тусклый оплавленный обломок. На блестящих гранях играли крошечные искорки. Но странное дело: келья по-прежнему оставалась темной.
Быстрым движением епископ разломил кристалл пополам и прижал половинки к вискам.
– Учитель Гаптор, – произнес он. – Мне необходим ваш совет.
Глава третья
Запах смерти
Утром, чуть свет, Флайри и наемница покинули и «Мантикору», и Радуну.
Реддер Рикс не вышел их проводить, да и не удивительно, наверняка спал сейчас тяжким похмельным сном… Впрочем, Флайри о состоянии здоровья купца нимало не задумывалась, да и все остальные приключения на постоялом дворе и встреченные там люди напрочь вылетели из головы.
Весь первый час пути наложница пыталась найти ответ на вопрос, терзавший ее минувшей ночью: в чем причина бескорыстной помощи Тэм? Помогала бы та ей, будь Флайри наложницей какого-нибудь купца или чиновника? Ох как сомнительно… В «Шипокрыле», возможно, и помогла бы, не стоит сразу думать о людях дурное. Но сразу же после этого их пути наверняка бы разошлись. Наемнице некогда заниматься благотворительностью, ей надо зарабатывать на спасение своего ненаглядного Сегарха…
Сегарх… Вот и имя-ответ. Вернее, ответ в двух именах: Сегарх и Адрелиан. Адрелиан и Сегарх. Лорд- регент – один из немногих людей на Лааре, кому по силам организовать спасательный поход по океанскому дну.
…Вокруг тянулась каменистая низменность. Казалось, огромный больной бронтобей пришел сюда и лежит, дожидаясь смерти. Толстая шкура лопнула, из трещин алыми степными тюльпанами выступила кровь. Солнце отражалось в блестящих бляшках расплавленного песка – незаживающих шрамах, оставленных огненным дождем. Между ними торчали жесткие пучки полыни, ковыля и красного бурьяна – его лепестками, высохшими по осени, матери набивают матрасики для новорожденных младенцев. Лошади ступали осторожно, словно и впрямь умирающий исполин мог очнуться от предсмертной дремоты, потревоженный болью.
И тогда степь огласится хриплым ревом, задрожит от топота могучих ног…
Перевалило за полдень, когда кобылка Флайри споткнулась и потеряла подкову. Тэм, которая до сих пор мерно покачивалась в седле и как будто дремала, тут же остановила коня, спешилась и, взяв лошадку под уздцы, заставила поднять ногу.
– Ничего страшного, – сообщила она. – Копыто цело. Но без кузнеца нам далеко не уехать.
Флайри тяжело вздохнула и спрыгнула на землю.
– Возвращаемся в Радуну?
Полдня в одну сторону, полдня в другую… Еще день потерян. Сколько за это время успеют пройти похитители? Даже если они движутся со скоростью обычного каравана, догнать их будет нелегко. Они
