Человек и вправду был мертв. Тощий, жилистый, он лежал на спине, мышцы под зеленоватой кожей вздулись: казалось, он безумным усилием пытался разорвать невидимые путы. Засохшая пленка слизи, похожая на пот, усиливала это впечатление. Волосы, тоже светло-зеленые и стянутые на макушке в хвост, отливали серебром, точно болотная осока, и только одна прядь была черной, как воронье перо.
Осклизг хрюкнул, потом обернулся и посмотрел на женщин. У Флайри защемило сердце. Может, это просто ловушка… Может быть, еще шаг – и мир для нее навсегда скроет тьма смерти. Но она могла поклясться, что горе маленького заморыша непритворно.
– Спасибо, Мну, – наемница подошла к осклизгу, погладила его и задумчиво посмотрела на мертвеца.
– Похож на ижора, – проговорила она. – Только слишком велик ростом, да и глаза…
Тэм быстро вытащила из поясной сумки два бычьих пузыря, просунула в них руки, точно в рукавицы, и запустила пальцы в рану, темнеющую на бедре болотника. Ее веки сомкнулись, лицо стало отрешенным – лишь вздрагивали ресницы да время от времени начинали трепетать ноздри. Осклизг снова заскулил. Опасаясь, что он помешает Тэм, Флайри шикнула на него, и тот затих.
– Зря ты его, – не открывая глаз, проворчала наемница. – Ох, пресветлый Сеггер…
Она поморщилась, наклонила голову, словно прислушивалась к чему-то, потом кивнула и открыла глаза.
– Будь я магом, все было бы гораздо проще. А так… Если боишься крови, то зажмурься.
Флайри повиновалась, но успела заметить, как в руке Тэм появился маленький нож с длинным узким лезвием…
Когда Флайри открыла глаза, рана на мертвом теле увеличилась за счет нескольких небрежных разрезов. Тэм сидела рядом и разглядывала небольшой предмет, липкий от крови.
– Наконечник! – воскликнула Флайри. – Только какой-то странный… Никогда таких не видела.
Мну, решив, что осмотр окончен, подполз, с опаской покосился на женщин и вновь обхватил ногу хозяина. Некоторое время он сидел неподвижно, напряженно смотрел в застывшее зеленоватое лицо, словно надеялся, что тот оживет. Потом огромная голова Мну дернулась, и он снова запричитал на непонятном языке. Наемница взглянула на него, словно собираясь утешить, но покачала головой, снова посмотрела на свою находку и поморщилась.
– От эльфийской стрелы… Но насколько я знаю, эльфы не пользуются отравленными стрелами. И тем более не связываются с некромантией.
– О чем ты говоришь?
– По действию похоже на кровь зомби, – Тэм снова повертела в пальцах таинственный наконечник. – Но от нее так быстро не умирают. А если стрела не была отравлена… Скажи, Мну, ты смог бы залечить эту рану?
– Ой, да… – осклизг снова закатил глаза. – Унгар травы искал, носил, варил… Но нет такой травы, чтобы помогла унгару. И я не помог. Жизнь ушла из него, а я остался… Ай-я-я-яу! Ой, ой, ой!
Тэм закатала «рукавицы» в промасленную бумагу, сорвала пучок прошлогодней полыни и сунула туда же – так, чтобы хвостик торчал наружу.
– Чтобы исцелить раненого, – пояснила она, – осклизги вливают ему в рот особый настой и сами выпивают. Не знаю, что происходит потом, но жизнь начинает перетекать из одного в другого… Правильно я говорю, Мну?
– Ох… – застонал крошечный болотник. – Так и есть. Но Мну не смог вылечить унгара. Унгар выпил траву, но не смог выпить жизнь Мну. Почему Мну пощадили?.. Ох!
– Подожди… – Тэм повернулась к осклизгу. – Как ты сказал? Он и в самом деле унгар?
– Ох, да… – Мну закатил глаза и потянул себя за бородку, превращая ее в острый клинышек. – Кливай – унгар. Все унгары ушли с Позором Болот, Кливай остался. Кливай сказал Мну: «Пусть лечат здоровых, раз хотят, а мы будем лечить хворых». Мать Кливая – из ижоров, отец погиб. Кливай сказал: «никогда не брошу мать». Илисс была доброй, очень доброй. Мну умер бы вместо Илисс, но Илисс убила старость. Не хворь, не раны.
Тэм выбрала каменистую проплешину, где не было травы, достала кремень и принялась высекать искру.
– «Позор Болот» – это Архааль, – проговорила она, понизив голос. – В Уорлоге и в Исхаре его имя проклято, и никто не осквернит себя, произнося его… Ладно, мы отвлеклись. Если эта рана смертельна, то я – дочь умпи и минотавра. Крови вытекло совсем немного, внутренности не задеты. Но главное в другом. Даже если предположить, что кто-то добыл эльфийские стрелы и пропитал их ядом, Мну вылечил бы своего хозяина. Поверь, если в тебе течет кровь болотного народа – эликсир Ракштольна исцелит тебя от любых ран и от любого недуга. Так что мы скорее нашли бы труп осклизга и живого унгара. Если бы только эльф не вернулся, чтобы их добить.
– Если эльф знал, что перед ним один из соплеме… – начала Флайри
– Давай уважать чужие обычаи, – перебила наемница. Ей наконец-то удалось поджечь полынный «запал», и в воздухе поплыл тошнотворный запах паленой шкуры. – Не стоит без нужды поминать то, что другим неприятно. Н-да… Как ты думаешь, когда убили беднягу?
Флайри пожала плечами.
– Не знаю… Но до Полночной стражи он, кажется, был жив. Правда, я никогда не видела мертвых унгаров…
– Веришь ли, я тоже. Но ты правильно думаешь. Труп еще не начал разлагаться. А запах из раны тебе ни о чем не напомнил?.. Ай, извини – ты же стояла с наветренной стороны. Так вот, я не понимаю, почему я вытаскивала наконечник из гнилого мяса. Там даже не мясо, а жижа, как будто тело пролежало здесь дней шесть.
– Но если бы оно столько пролежало, я почувствовала бы запах сразу, – задумчиво заметила Флайри.
– Конечно, – Тэм пощупала сведенную судорогой мышцу мертвеца. – Я никогда не слышала, чтобы какой-нибудь яд так действовал.
– И Мну не слышал, – вмешался осклизг. – Мну знает много ядов, и Кливай знал. Но Кливай умер и никогда не расскажет. Ой-ой-ой!
– Да, в самом деле… – отозвалась наемница. – Только
– Подожди, – проговорила Флайри. – Почему вам пришлось бежать?
– Кливай и Мну не бежали… – мрачно проговорил осклизг. – Кливай и Мну шли. Когда Илисс умерла, в деревне сказали: «Кливай, ты одной крови с Позором Болот, тебе с нами не жить. Ты лечил людей, поэтому мы не убьем тебя, а отпустим. Но никогда не возвращайся в деревню». И Кливай пошел, а Мну не мог бросить Кливая. Мну собирал травы, варил снадобья. Кливай белил лицо, лечил людей, покупал еду и воду. Мну шел с Кливаем через земли мгану, мимо Малых Великих вод…
– Мимо Лухаарского моря, – пояснила Тэм, заметив недоумение Флайри. – Ныне Лухаарской котловины. Там сейчас просто засоленное болото.
– Не болото, – возразил осклизг. – Болото – наша жизнь. Там, где были Малые Великие воды, ничто не может жить. Только ужасные существа. Существа не выходили на берег, но Мну знал, что они там, затаились в тине. Существа, жаждущие крови, и существа, жаждущие жизни…
– Но в леса вы не заходили? – перебила Тэм.
– Лес – враг болот, болота – враг леса, – Мну коснулся ладошкой земли, словно желая придать больше веса своим словам. – Лес хранит много тайн, но не раскроет их детям болот. А дети болот не раскроют лесу свои. Кливай и Мну не приближались к Ну-рону.
– К Нальраэну… Мну, ты уверен, что вас не преследовал?
Маленький осклизг покачал головой.
– Если это были эльфы, он мог и не заметить, – проговорила Флайри.
– Что за нужда эльфам тащиться через весь Лаар, чтобы убить унгара…
– Мну не мог не заметить эльфов! – возмутился осклизг. – Мну слышит запах. Эльфы пахли смертью, пахли тьмой…
– Тьмой?! – переспросила Флайри.
– Чем еще может пахнуть нежить? – Тэм потерла лоб, по ее лицу пробежала тень. – Замечательно.
