– Да, – с неожиданной грустью согласился Асташов. – Вот именно, что ничего не случится! И я прекрасно это понимаю! Даже если я никогда не вернусь туда, клиника продолжит работать, в ней все так же будут делать операции, лечить, колоть уколы и ставить капельницы… И это прекрасно, но, боже мой, как же по-человечески обидно осознавать, что твое присутствие или отсутствие ни на что не влияет!
– Ну что вы, Константин Владимирович! – с укором покачала я головой. – Разве можно так говорить? Думаю, что вы столько сделали за свою жизнь как для больных, так и для самой больницы, что умалять ваши заслуги – просто абсурд! Конечно, клиника не рухнет без вас, но вот вопрос: была бы она вообще, если бы не вы? И еще: сколь долго она просуществует без мудрого руководителя?
Я ничуть не кривила душой и не подлизывалась в этот момент. Мне было искренне жаль старика, который был полон желания продолжать любимый труд, но уже не имел таких возможностей, как в молодости.
– Так что поправляйтесь поскорее и возвращайтесь на свой пост, – с ободряющей улыбкой сказала я.
– Спасибо, милая барышня, – улыбнулся в ответ Асташов.
– Меня зовут Татьяна, – поспешила представиться я. – По какому поводу я хочу побеседовать с вами, вам, наверное, уже сказали?
– Да, – помрачнел Асташов. – Ужасная история! Честное слово, первый раз в моей практике происходит подобное, а я работаю в медицине больше пятидесяти лет!
– Да, история и впрямь жутковатая, но я приложу все усилия, чтобы в ней разобраться, – заверила я его. – Мне только необходимо, чтобы вы немножечко помогли мне.
– Да я, так сказать, всегда рад, – развел руками Константин Владимирович. – Только не совсем понимаю, чем…
– Вы знали Жанну Стрельцову лично? – начала я.
– Да, знал, – кивнул старик. – Но не ближе, чем других студенток. Милая, улыбчивая девушка. Несколько ленива в учебе, при этом активна в том, что не имеет к ней отношения. В будущем могла бы занимать место завотделением в районной поликлинике.
– Вот как? – несколько удивленная, спросила я: Асташов дал Жанне скорее профессиональную характеристику, оценивая ее как потенциального работника медицины. – Почему вы так считаете?
– Потому что эта должность предполагает ответственность руководителя, но не врача, – улыбнулся Асташов.
– То есть вы считаете, что Жанна была бы безответственным врачом? – уточнила я.
– Она была бы не очень грамотным врачом, – покачал головой Асташов. – Схватывая на лету то, что лежит на поверхности, она упускала многие мелочи, очень важные в работе врача. Например, для того, чтобы быстро и точно поставить правильный диагноз, в хирургии порой приходится реагировать мгновенно. При работе в стационаре, я имею в виду. Жанна вряд ли смогла бы так. И старалась бы избежать подобных ситуаций, передавая сложные случаи в руки своих коллег. А если дежурство? Если она единственный на тот момент хирург? Это очень опасно!
– А как же вы могли так точно разобраться в ней, если знали ее не больше других студенток? – не переставала удивляться я проницательности Асташова.
– Профессиональное чутье и опыт, барышня, – с чуть грустной улыбкой пояснил Асташов. – Мнение профессионального хирурга, отдавшего своей профессии более полувека. Примерно так же я могу охарактеризовать любого студента, обучающегося при нашей клинике. Я знакомлюсь с ними, прихожу на практические занятия и присматриваюсь к каждому. Ведь с кем-то из них мне придется работать в дальнейшем! И даже если не мне, то моим коллегам. А для меня главное, чтобы не страдали больные, этого я не могу допустить. Одним словом, Жанна Стрельцова в моих глазах – это неплохой администратор.
– А как к ней относились другие врачи?
Асташов чуть приподнял брови и оттопырил нижнюю губу.
– Не думаю, что кто-то ее особенно выделял. Обычная студентка. Врач от Бога – он ведь далеко не в каждом медике. И если этого дара нет от природы, увы – ничего не поделаешь. Но в медицине нужны не только гении, но и просто хорошие врачи. И это вполне можно в себе выработать.
– Простите, Константин Владимирович, у вас есть какая-нибудь версия насчет того, что произошло сегодня в клинике? – прямо спросила я.
Старик печально вздохнул.
– Я не в курсе личной жизни студентов, – развел он руками.
– То есть вы считаете, что это все какие-то личные дела? – поинтересовалась я.
– Убежден, – кивнул Асташов. – То, что она могла погибнуть на практических занятиях из-за чьей-то халатности, – чушь. По тому, что я слышал от Сергея Юрьевича, могу сказать, что это – типичные симптомы отравления. При чем тут взятие крови?
– А если яд был на конце иглы? – спросила я. – Ну, вымазали чем-то?
Асташов посмотрел на меня несколько снисходительно.
– Милая барышня, – проговорил он самым дружелюбным тоном. – Смерть Жанны произошла практически сразу же после этой процедуры, так?
– Так, – кивнула я.
– Кровь у нее брали, так?
– Так, – снова кивнула я, чувствуя себя бестолковым китайским болванчиком.
– Брали, а не вводили что-то! – подняв указательный палец, подчеркнул Константин Владимирович. – А теперь скажите: что же это должен быть за яд, чтобы он практически мгновенно убил девушку? Какой должна быть концентрация такого яда? Я бы понял, если бы ей что-то вводили – цианид, например, – тогда да, смерть наступила бы очень быстро. Но опять же не мгновенно, как это любят показывать в фильмах про шпионов.
– То есть яд на конце иглы исключается? – спросила я.
– Абсолютно! – отрицательно покачал головой Асташов. – Скорее всего, эксперты вынесут заключение, что яд был у нее в желудке, причем получить она его могла как несколько минут назад, так и за сутки до того. Очень трудно будет найти концы, так что, поверьте, я вам весьма сочувствую.
– Спасибо, Константин Владимирович, только мне, кроме сочувствия, хотелось бы рассчитывать еще и на вашу помощь, – виновато улыбнувшись, попросила я. – В конце концов, моя работа идет и вам на пользу: думаю, вам нужна истина?
– Нужна ли мне истина? – задумчиво посмотрел на меня Константин Владимирович и засмеялся. – Простите, просто я попытался рассмотреть этот вопрос как философский. Конечно, я понимаю, о чем вы говорите, и полностью с вами согласен. Все лучше выяснить как можно скорее и раз и навсегда покончить с этим. А на помощь можете всегда рассчитывать. Правда, я сейчас отрезан от своего места, но меня замещает Сергей Юрьевич Навицкий, он в курсе всех дел. Так что все вопросы и пожелания адресуйте ему.
– Спасибо, Константин Владимирович, я больше не буду вас отвлекать, – поднялась я, поняв, что главврач поделился со мной всеми соображениями. А остальные технические подробности я могу узнать и от других. – Выздоравливайте.
– Желаю удачи, барышня, – на прощание произнес главврач, откидываясь на подушку и с тоской глядя в окно, за которым светило мартовское солнце.
Глава 3
После посещения Асташова я поехала домой и остаток дня провела в размышлениях. Почему-то все мысли крутились вокруг Риты и не давали думать ни о чем другом. Впрочем, ничего другого особо и не было.
Размышления эти пока ни к чему определенному не приводили. Собственно, какие-либо выводы делать было рано. Я возлагала большие надежды на завтрашнюю встречу со Светой Малаевой.
Еще мне нужно было заключение судмедэкспертов, но эту просьбу я решила адресовать своему давнему другу, подполковнику Андрею Мельникову. Он часто поставлял интересующие меня сведения, которые простому смертному достать было проблематично, а я, соответственно, успешно раскрывая дела, повышала процент раскрываемости Андрею Александровичу.
Правда, Мельников возглавлял убойный отдел Кировского УВД, а клиника Асташова находилась в
