предприятие моего отца ушло бы налево вместе с моим мужем… Так, ну и насколько эта модель моложе Калинина? Ему самому-то, наверное, уже под шестьдесят?
– Дмитрию Сергеевичу пятьдесят девять лет, а вот влюбился он в двадцатитрехлетнюю девушку.
– Так она же ему во внучки годится! Ну надо же, каков! А по нему и не скажешь, что он такой ловелас. Татьяна Александровна, так вас родители этой девицы наняли или дети Калинина?
– Ни те и ни другие.
– Еще интереснее! – Болдырева принялась сверлить меня пристальным взглядом, надеясь, что я тут же и выложу ей все подробности моего расследования.
– Виктория Леонидовна, вы же знаете, я не разглашаю имена своих клиентов, – напомнила я ей.
– Знаю. А я не имею привычки сплетничать о своих соседях, поэтому ничем вам помочь не смогу. – Моя визави демонстративно поджала губки.
– Жаль.
Так вот, оказывается, о чем предупредили меня гадальные двенадцатигранники! Я надеялась, что бывшая клиентка даст мне полезную информацию, но обманулась в своих ожиданиях. Виктория Леонидовна не удовлетворила свое любопытство и пошла на принцип. Но я действительно не могла назвать ей имена моих клиенток. Конфиденциальность – первая заповедь частного детектива.
Выдержав солидную паузу, Болдырева сказала:
– Татьяна Александровна, расслабьтесь. Я пошутила. Отчасти. Сама я вам действительно ничего не скажу, потому что больше ничего про Калинина не знаю. А вот моя Даша…
– Что – Даша? – не поняла я. – Вы эту девушку у него переманили?
– Нет: моя кухарка приходится дальней родственницей домработнице Калинина. Так что она наверняка знает, что творится в его доме, и гораздо лучше меня. И потом, ей-то посплетничать не так зазорно, как мне. Вы не находите?
– Ну да, конечно.
– Даша! – крикнула Болдырева. – Иди сюда!
Девушка вошла в гостиную и сказала:
– Я слушаю вас, Виктория Леонидовна.
– Присядь с нами, дорогуша, и расскажи, что там у твоей родственницы в доме происходит?
– У какой родственницы? – уточнила прислуга, продолжая стоять.
– У Шуры, у той, что у Дмитрия Калинина работает.
– Ну, у нее все нормально.
– А у Дмитрия Сергеевича?
– Я не знаю, – скромно ответила кухарка. – Это не мое дело.
– Даша, то, что ты сплетни по поселку не разносишь, это хорошо. Но если я тебя о чем-то спрашиваю, значит, мне надо это знать, – строго сказала ей Болдырева. – Не говорила ли тебе Шура, что ее хозяин жениться собирается?
– Ну как же – говорила, – подтвердила девушка и присела на свободный стул. – Дмитрий Сергеевич действительно хочет жениться. Он уже месяца два об этом говорит, только тетя Шура свою будущую хозяйку еще не видела.
– То есть невеста Калинина пока здесь не живет? – уточнила я.
– Да ее и в Тарасове-то сейчас нет. Дмитрий Сергеевич ее лечиться в Германию отправил.
– Она что же, больная? – удивилась Виктория Леонидовна. – Разве вокруг здоровых женщин мало?
– Нет, просто Мария Васильевна в аварию недавно попала, травмировало ее сильно. Вот Калинин и решил, что ей надо пройти в Германии курс лечения. Она уже около месяца там находится, и Калинин тоже собирается туда поехать на следующей неделе. А вообще он и кольца уже купил…
Болдырева вопросительно уставилась на меня. Я поняла – интересуется, остались ли у меня еще вопросы к ее прислуге.
– Скажите, Даша, у Калинина есть синий «Фиат Добло»? – спросила я.
– У Дмитрия Сергеевича много машин. И синяя есть, только я в марках не разбираюсь. – Девушка задумалась. – Хотя тетя Шура как-то раз мне говорила, что ездила на «Фиате», с водителем, на рынок.
– Как этот водитель выглядит?
– Ему около тридцати, высокий такой, мускулистый.
– Ясно. – Я дала Болдыревой понять, что мое любопытство полностью удовлетворено.
– Ну что ж, Даша, спасибо за информацию, надеюсь, ты понимаешь, что Шуре об этом рассказывать необязательно?
– Да, конечно, – сказала девушка, поднимаясь со стула. – Чай нести?
– Минут через десять.
– Хорошо. – Даша поклонилась и вышла из гостиной.
– Татьяна Александровна, неужели это все, что вы хотели узнать?
– Откровенно говоря, я думала, что Мария живет здесь и крутит Калининым, как хочет, но, как выяснилось, она лежит в немецкой клинике…
– Вас это расстраивает?
– Чисто по-человечески я рада за Машу – у нее вся жизнь впереди, а с лицом, изуродованным в результате аварии, радости от этого девушке было бы мало. Но есть и обратная сторона медали – мне придется выстраивать новую версию, но я даже не знаю, в каком направлении мне следует двигаться.
– Трудная у вас, однако, работа, – посочувствовала мне бывшая клиентка.
– Не хуже, чем у домашней прислуги или швеи-мотористки.
– Каждый строит свою судьбу сам, – философски заметила Виктория Леонидовна, и я была с ней согласна на все сто процентов.
Я ехала домой и думала о том, что от версии о причастности Маши Кашинцевой к трагическим событиям в Доме бытовых услуг, похоже, придется отказаться. И Корнилова, и Бережковская с моей подачи уверовали в то, что фотомодель мстит всем без разбора. А девушка-то, похоже, не при делах. Да, у нее прескверный характер. Да, она не отличается разборчивостью в своих сексуальных связях. Но жизнь ее за это уже наказала. А старик Калинин оказался вовсе не соучастником Маши, а добрым волшебником, способным вернуть фотомодели красивое лицо. Я была почти уверена, что она после удачно проведенной пластики помашет Дмитрию Сергеевичу ручкой. Но это будет уже совсем другая история.
Проезжая мимо Дома быта, я вдруг заметила знакомый силуэт. Интересно, что он здесь делает в этот поздний воскресный вечер? Я припарковалась на другой стороне улицы и, не выходя из машины, стала наблюдать за Николаем Мазуровым. Он стоял на углу здания и смотрел вверх. Я не могла понять, что его там так заинтересовало, потому что ателье «Ирис» находилось в другом крыле Дома быта. Техник по ремонту швейных машин отошел подальше от стены, изменив угол обзора, и продолжил что-то выискивать глазами. Простояв несколько минут с поднятой головой, он огляделся по сторонам и зашел за угол здания. Я поехала за ним. Николай стоял и прицельно осматривал южную часть Дома быта.
Неужели вот так, не конспирируясь, он планирует очередное преступление? Или же Мазуров, наоборот, осматривает здание с точки зрения его слабых мест, чтобы потом доложить об этом кому следует? А кому следует? Наверное, арендодателям. Но вряд ли Николай станет лично уведомлять их об этом. Не тот уровень. В пятницу он сообщил мне, что нашел на третьем этаже просроченный огнетушитель, я похвалила техника за бдительность, но не предприняла никаких мер. Надо было хотя бы Корниловой об этом сказать, а уж она нашла бы кому передать эту информацию.
Мазуров «просканировал» южную сторону Дома быта, завернул за угол и принялся обозревать восточную. Нет, все-таки если бы он планировал очередное ЧП, то вел бы себя гораздо осмотрительнее. К Николаю подошел какой-то мужик, они пожали друг другу руки, обмолвились несколькими словами, после чего незнакомец направился к автобусной остановке. А техник из швейного ателье продолжил свой обход. Из-за одностороннего движения я не могла проехать на машине к северной стороне здания, поэтому обогнула квартал и вновь вернулась на Обуховскую, пять. За это время Мазуров исчез в неизвестном направлении. Я даже пожалела, что не подошла к нему и не поинтересовалась – с какой целью он здесь околачивается?
Глава 8
