откушать или выпить, потому что самолет скоро начнет снижение. Юрий Петрович попросил девушку подать ему пиджак, достал оттуда визитную карточку и протянул Косте. На карточке значилось, что ее владелец является президентом Фонда глобальных стратегий с офисом, расположенным в одном из переулков центра Москвы, и зовут его Воротынцев Юрий Петрович. Костя еще раз посмотрел на карточку, потом на президента Фонда и постарался пошутить как можно тактичнее:
– Ну, вот я вам про отсутствие стратегии, а они у вас все, наверное, и есть. Вы уж не обижайтесь.
На этот раз Юрий Петрович не засмеялся. Вместо этого он спросил:
– Вы хотите продолжить этот разговор в более привычных для вас условиях?
– Да, – Костя понял, что шутка была лишней. – Конечно.
– Тогда позвоните во вторник по этому телефону, и мой помощник назначит встречу. Кто-нибудь встречает?
– Нет, – сказал Костя, – меня здесь уже три месяца не было, – будто бы через три месяца нормального человека и встретить некому, но с учетом предыдущего рассказа Юрий Петрович понял, что он имеет в виду.
– Я вас из терминала выведу и организуем вам такси где-нибудь по дороге, облегчим возвращение блудного сына.
Костя вернулся домой в свою старую квартиру, которая ничем уже не напоминала о годах счастливой жизни с любимой женщиной, за несколько месяцев ставшей совсем чужой. Середина мая – лучшее время для Москвы – уже тепло и все расцвело, отгремели ежегодные утомительные торжества, но еще не пришла испепеляющая жара, выжигающая все вокруг, девушки в цветастых юбках и платьях оголили пока еще не загорелые ноги. Самое время знакомиться с девушками на этой самой большой в мире ярмарке девушек. Последнее было особенно актуально для самого Константина, воздержание которого с коротким трехдневным перерывом в Брюсселе, где он враз очаровал какую-то англичанку-туристку, затянулось почти на четыре месяца. Такой перерыв является явным отклонением от нормы для любого мужчины, тем большим отклонением он явился для Кости, привыкшего к регулярной сексуальной жизни на протяжении последних как минимум десяти лет. С восполнения этого пробела Костя и начал свой новый этап московской жизни, предварительно съездив в магазин и загрузив холодильник продуктами, а бар напитками.
То ли взгляд его излучал какое-то дополнительное притяжение, то ли на лбу было написано, что не женат, а может, и трехмесячные странствия по Европе придали дополнительного лоску, но Косте показалось, что даже в студенческие годы ему не удавалось так просто сходиться с девушками. Одна встреча – один ужин, или две встречи – два ужина, на этом, собственно, и заканчивался период ухаживаний. За первый месяц после возвращения Костя полностью компенсировал длительное воздержание. В результате он остановился на двух девушках, с которыми встречался по одному-два раза в неделю. Это было очень непривычно, на первой стадии совсем не обременительно и отчасти даже забавно. Однажды он решил разнообразить свою жизнь и познакомить одну девушку с другой на предмет дальнейшего совместного времяпрепровождения. Одна согласилась, другая отказалась. «Ну и объясни мне, что происходит? – спросил он у той, что согласилась, – я понимаю, конечно, что парень я неплохой, но все это прямо уже какой-то перебор». Они сидели вечером на веранде ресторана, где Костя почти год назад ждал Настю, которая прилетела из Лондона, и казалось, что это было совсем в другой жизни, которую можно было в широком смысле слова назвать докризисной, включая сюда и его собственный локальный кризис. Кризис, который Москва на первый взгляд переживала гораздо менее драматично, чем другие европейские столицы.
– Ну, расскажи мне, – продолжал он допрашивать свою новую знакомую, имевшую в своем активе к двадцати трем годам финансовое образование, съемную квартиру в центре и автомобиль «Лексус» с ижевскими номерами. Она была девушкой прямой, циничной и совсем не глупой, с ней можно было разговаривать.
– Вот ты умный вроде, а простых вещей не понимаешь, – отвечала девушка, подставляя лучам уходящего солнца свое гладкое лицо с крупным породистым носом. – В этой вашей Москве сраной вообще мужиков нормальных не осталось, а чтобы еще и неженатые и без детей, так вообще, может, меньше сотни вас таких. Так что на каждого приходится телок нормальных, думаю, – она нахмурила лоб, производя какие-то сложные подсчеты по ей одной известной методике, – штук по пятьдесят. Да, думаю, по пятьдесят. А если еще и со всякими малолетками считать, так, может, и по сотне. Ну, и что нам делать при такой конкуренции?
– Не знаю, – Костю чрезвычайно забавлял этот разговор. Девушка принадлежала к совершенно новому поколению, и дело было не в возрасте, Настя ведь была не старше, это касалось отношения к окружающему миру, которое вкратце формулировалось в расхожую позицию «после нас хоть потоп». Костя изучал девушку уже две недели и про себя прозвал ее и ей подобных, поскольку представляла она целую социальную группу, «детьми Путина». – Не знаю, что вам делать, например, не ехать в эту «сраную Москву», а ехать сразу, например, в Италию. Там с мужиками, может, лучше дело обстоит. Как тебе Италия?
– Италия мне нормально, – серьезно отвечала девушка, – но в Италию надо ехать с бабками, которые заработать по-быстрому можно только здесь. Чего ты мне, блин, экзамен устроил? А то сам не знаешь, как деньги зарабатывают.
– Я как раз знаю, как зарабатывают, но по-быстрому сколько тебе надо не заработаешь. По-быстрому только украсть можно.
– А ты вот прямо такой правильный – всю жизнь пахал и заработал, чего ты мне сказки рассказываешь.
– А с чего ты взяла, что у меня денег много. У меня их как раз совсем немного.
– Было бы немного, ты бы здесь не сидел. Здесь такие, у кого немного, раз в год заходят день рождения отметить, а тебя вон внизу в лицо знают, здороваются. Так что не пизди, дорогой мой Костя: все ты знаешь и все понимаешь.
На самом деле Костя понимал далеко не все. Его представления о том, как устроена страна, в которой он живет, и система, которая этой страной управляет, подвергались в последнее время регулярной коррекции в результате разговоров с Юрием Петровичем, которых с момента возвращения в Москву состоялось уже три и которые шаг за шагом подталкивали Костю к решению, которое в корне должно было поменять его жизнь. Копнув поглубже, Костя конечно же обнаружил бы, что решение это он уже принял, но его никто не торопил с окончательным ответом, а сам процесс, надо признаться, доставлял удовольствие. Причем, похоже, им обоим.
– Что это вообще такое – интересы государства на современном этапе развития, – рассуждал Юрий Петрович во время последней встречи, когда они сидели вечером вот также на террасе только другого ресторана, где к Юрию Петровичу иногда подходили здороваться люди, и лица некоторых были Косте известны по телевизионным картинкам. Некоторых Юрий Петрович просто приветствовал, с некоторыми здоровался, а с некоторыми радостно по-братски обнимался и обменивался несколькими словами. Некоторые здоровались и с Костей, вглядываясь в его лицо, на котором пытались прочесть, что он за птичка такая, откуда залетел, чтобы вот так вот сидеть и за ужином съедать драгоценное время столь уважаемого человека. А уважаемый человек, ответив на очередное приветствие, продолжал разговор на заданную тему. – Даже больше можно сказать – какова функция самого государства, что это такое государство. Сохранить границы, расширять их давно уже никто не хочет – слишком затратное это дело, и обеспечить, чтобы в заданных границах население повышало свой уровень благосостояния, а также, чтобы государство с этим населением занимало достойное положение на международной арене, чтобы другие государства не делали попыток кинуть его, когда затевается очередной серьезный проект. Можно возразить, – продолжал он совершенно серьезно, – что существуют и другие задачи, как-то борьба с терроризмом, с глобальным потеплением, с детской смертностью, свиным гриппом или каким-либо еще
