лице. Алексей любил сестру, которая была младше его на пять лет, гордился ею и никому бы в обиду не дал. Впрочем, никто обижать и не пытался – Игорь Васильевич был человек в городе известный, с хорошими связями в губернаторском доме на Поварской улице, а уж при нынешнем губернаторе и вовсе был там своим человеком. Так что обижать членов его семьи было себе дороже. Но не дай бог кому по дурости – Алексей бы не спустил. Настя и открыла дверь.
– Лешка! – как в детстве, повисла на нем.
– Ну-ну, куда, ты чего, ты смотри, здоровая какая стала, я тебя не удержу.
– Ох ты, не удержишь, других удерживаешь, а меня не удержишь, – она помогала ему снять куртку и шарф. – Знаем мы про твои приключения – кого ты там удерживаешь, а я, между прочим, на килограмм похудела, пятьдесят семь теперь, смотри, – она крутанулась перед ним, как на коньках, на одной ноге.
– А пятьдесят семь – это мало или много?
– Это при моем-то росте? Ты у Наташки своей спроси – много или мало, а то я ее позавчера в клубе видела, так…
– Насть, перестань, это не твое дело…
– Все, все, все, братик. Молчу. Неужто влюбился?
– Да ну, – отмахнулся Алексей.
– Ну и правильно. Я тебе лучше найду.
– Ты найдешь? Вот уж не надо…
– Ладно, ладно, потом сам просить будешь познакомить. Хочешь морс или, может, чаю хочешь?
– Давай морс. Отец в кабинете?
– Ну да. Только он спит вроде. Чего-то там тихо очень.
– Не пустил, значит, в Куршевель?
– Не пустил.
– Расстроилась?
– Сначала да, а потом нет. Он сказал, ты тоже против был. Почему?
– Насть, ты хочешь на лыжах кататься или с Абрамовичем познакомиться? Два разных занятия. Тем более что с Абрамовичем тебе все равно познакомиться не дадут. Там очередь. А ты еще маленькая. Таких маленьких в очередь не записывают.
– Я маленькая? – делано возмутилась сестра. – Да ты посмотри, я с тебя ростом почти. А ноги подлиннее твоих будут, – она легко подняла свою безукоризненно стройную ногу и коснулась пальцами его груди. – Сможешь так?
– Вот то-то и оно. Ноги длинные, а ум короткий, – засмеялся Алексей. – Смотри, не сломай ноги, лыжница, а то вытягивать нечего будет.
– О, ты прямо, как мама, песню запел. Скажи, Леш, с каких лет люди такими занудами становятся? И есть ли против этого какое-нибудь лекарство? Ну чтобы отдалить этот момент?
– О, да кто пришел! Лешка пришел! – заспанный отец вышел из кабинета и направился к ним.
– Пап, тапок-то где потерял? – захохотала Настя, указывая на ноги отца. Он действительно был спросонья в одном тапке.
– Где-то потерял. Здорово, Леха, – они крепко обнялись. – Чего вы тут шумите?
– Мы не шумим, – ответила Настя и снова крутанулась балериной на одной ноге. – Здорово, пап?
– Здорово, – ответил отец и посмотрел сначала на нее, потом на Алексея. – Как была девчонкой, так и осталась, только что вверх вымахала, – он явно любовался дочерью.
– Конечно, девчонкой, а ты хотел, чтобы я выросла и мальчишкой стала? У тебя уже есть один. А я, смотри, какая красавица, – она, преувеличенно карикатурно переставляя ноги, с каменным лицом пошла навстречу им, как по подиуму, и уткнулась в Алексея. – Держи меня, – обхватила за шею и обвила ногами.
– Настя, прекрати, говорю же, – попытался приземлить ее Алексей.
– Говори быстро, что я красавица!
– Красавица, блин, красавица, только отпусти меня.
– Ладно, – она встала на ноги, прошла еще несколько шагов, слегка покачивая еще не наполненными соком, но уже четко обрисованными бедрами, обернулась и сказала голосом томной блондинки: «Пойду журнал посмотрю. Какие там новые коллекции. Типа осень-зима. Па-ка, – сделала непонятное движение рукой и пошла к себе в комнату, откуда уже крикнула нормальным голосом: – Леха, не уходи, не попрощавшись, у меня подарок для тебя есть».
Отец вопросительно посмотрел на Алексея – что скажешь?
– Нормально, пройдет, она же девчонка еще, – он обнял отца за плечи. – Ну как дела, как бизнес, в депутаты еще не собрался? – Они по инерции пошли в кабинет отца. Сели на кожаный диван.
– В депутаты? – переспросил он. – Знаешь, я когда студентом еще был – это значит сколько? Лет двадцать пять – тридцать назад, – шутка такая была: один у другого спрашивает: ты в партию вступил? А тот ему отвечает: погоди, я еще в говно вступить не успел – а ты про партию. Что, не смешно?
– Может, и смешно, только я, если честно, не понял.
– Ладно, не понял – так не понял, объяснять не буду. Я вообще, Леша, с тобой поговорить хотел.
– Что-нибудь случилось?
– Да нет. Пока.
– Ты чего, пап? Не пугай.
– Не буду, – отец взял у Алексея стакан с морсом и сделал несколько глотков.
– Тебе принести? – спросил Алексей.
– Давай. А лучше пива. Там, в холодильнике.
– Я знаю, – улыбнулся Алексей, – пиво в холодильнике. Где же ему еще быть?
– Ты знаешь, – продолжил отец через пару минут, насладившись первым большим глотком, – жизнь-то меняется, по инерции катимся. Может, нам планы свои подкорректировать в соответствии с изменениями в окружающем мире?
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил Алексей. Не в привычках отца было заводить подобные разговоры на пустом месте, просто из желания повоспитывать детей, то есть он что-то конкретное имел в виду, но Алексей на этот раз и предположить не мог, о чем может пойти речь.
– Что я имею в виду? – будто сам себя спросил отец. – Надо мне как-то тебе объяснить, чтобы ты понял.
– Попробуй, – улыбнулся Алексей, – раньше получалось.
– Попробую. Но начну я не с начала, а с конца. Ты знаешь, я никогда не собирался уезжать из России, даже в конце 80-х, деньги почти все вкладывал в бизнес, хотел, чтобы ты продолжил мое дело, Настя пусть занимается чем хочет – хочет быть дизайнером, пусть будет дизайнером. – Он протянул паузу еще парой глотков и поставил пустой бокал на полку книжного шкафа. – Так вот, в свете изменяющихся обстоятельств хочу тебе предложить другой сценарий. Настя едет учиться за границу и по возможности там остается. Ты уезжаешь в Москву, поступаешь на работу в иностранную компанию, через год уезжаешь делать МВА в хороший университет и по возможности там остаешься. Сам я либо продаю компанию, либо потихоньку начинаю выводить деньги из бизнеса. Как тебе мой новый план?
– Ну чего, конец у тебя получился как в триллере. Теперь осталось только начало придумать. – Все услышанное, кроме, может быть, отъезда сестры, Алексею не понравилось. Но начинать спорить было рано, потому что отец не сказал главного – почему?
– Это трудно будет объяснить тебе, Леша, потому что ты, как и друзья твои, вы не очень интересуетесь тем, что вокруг происходит, – и это не ваша вина, не начинай мне доказывать обратное, дослушай. Когда в стране нет политической жизни, трудно требовать от людей, тем более от молодых, чтобы они интересовались тем, чего нет, или участвовали в том, чего нет. – Он сделал паузу и с сожалением посмотрел на пустой бокал.
– Давай еще принесу, – сказал Алексей.
– Нет, дослушай, потом выпьем, погуляем, девок позовем…
– Мама как раз подойдет, – в тон ему продолжил Алексей – это был более привычный отец с его вечными приколами. – Может, и ехать никому никуда не надо будет, – осторожно попробовал температуру воды.
