крайней мере два различных пути, следуя которым государственный деятель может достичь великих целей. Первый путь состоит в том, что лидер способен повлиять на остальных граждан. Макиавелли начинает с мысли о том, что иногда происходит поистине ошеломляющий эффект, поскольку «репутация таких людей и их пример воодушевляют настолько, что люди добродетельные сразу стремятся последовать ему, а безнравственные устыжаются вести жизнь, отличную от жизни остальных» (421). Но основное утверждение заключается в том, что virtu выдающихся лидеров всегда запечатлена в форме, отчасти способной вдохновить живительной энергией своих последователей, даже если они не были одарены этим качеством от природы. Рассуждая о механизмах такого влияния в «Государе» и IV книге трактата «Искусство войны», Макиавелли делает предположение, что самый действенный способ заставить людей вести себя добродетельно, virtuoso , – это запугать их последствиями поведения, противоположного добродетельному . Макиавелли восхищается Ганнибалом за то, что он внушил страх своим войскам «собственным характером», тем самым вынудив их «вести себя послушно и действовать в едином порыве» (479). Высшей же похвалы от него заслужил Манлий Торкват [13] , чей «мощный дух» и вошедшая в пословицу жестокость «подвигли его совершать решительные поступки», помогали гражданам возвращаться к первозданной virtu , когда она только начинала оставлять их (480 – 481).
Люди с исключительными качествами характера могут добиться славы собственному городу, и гораздо быстрее. Их высокая добродетель, virtu , способна предотвратить коррупцию и развал. Одним из главных вопросов третьей книги «Рассуждений» стало обсуждение конкретных качеств добродетельного , virtuoso , правителя, тех его качеств, которые способны принести результат. Ответ Макиавелли предлагает в главе XXIII, рассматривая карьеру Камилла [14] , «самого достойного из всех римских генералов» (462). Замечательными качествами Камилла, позволившими ему совершить так много «блестящих дел», были «его забота, его благоразумие, его великая отвага», а более всего – «его великолепные методы управления и командования армией» (484, 498). Макиавелли рассматривает это более подробно на протяжении нескольких глав. Он, прежде всего, утверждает, что великие общественные деятели знают, как обезоружить зависть, «поскольку зачастую зависть не дает людям приобрести власть» (495 – 496). Они также должны быть людьми исключительной храбрости, особенно если выбрали военную стезю, где они должны быть готовы – как выражается Ливий, – «проявить себя в самый горячий момент битвы» (515). Они также должны обладать недюжинным благоразумием политика, основывающимся на знании ценностей античной истории, равно как и на умении разбираться в делах современной политики (521 – 522). И наконец, они должны обладать осмотрительностью и осведомленностью, чтобы не быть введенными в заблуждение кознями врагов (526).
Ход размышлений Макиавелли ясно показывает нам, что удача родного города политика постоянно занимает его мысли. В какой бы момент он ни анализировал добродетельного, virtuoso , лидера, он постоянно напоминает, что упадок флорентийской республики и ее неминуемый распад в 1512 году произошли во многом из-за того, что не было уделено должное внимание именно этому качеству. Добродетельный правитель должен знать, как противостоять зависти, – ни Савонарола, ни Содерини «оказались не способны преодолеть зависть», и, как следствие, «оба проиграли» (497). Правителю, обладающему virtu , необходимо учить уроки истории – однако флорентийцы, которые «с легкостью могли бы разобраться в обычаях варваров», не предприняли даже попытки сделать это, отчего были обмануты (522). Добродетельный, virtuoso , правитель – человек достоинства и чести, но правители Флоренции показали себя настолько наивными перед лицом предательства, что – как в случае войны с Пизой – ввергли республику в пучину катастрофы (527). Этим горьким выводом о режиме, которому он вынужден был служить, Макиавелли завершает свои «Рассуждения».
Очевидно, что дилемма третьей книги «Рассуждений» остается неразрешенной. Хотя автор объяснил, как рядовым гражданам можно овладеть virtu по образцу достойного лидера, он сам осознает, что появление таких великих лидеров всегда есть знак Фортуны в чистом виде, а значит, возможность для города достичь славы и почета слишком уж ненадежная. Поэтому неразрешенным остается вопрос – как можно вложить в обычных людей – в принципе склонных поддаться безудержным амбициям или лени – качество virtu , так, чтобы они смогли достигнуть гражданской славы?
Именно в этот момент Макиавелли выходит за пределы границ, намеченных им в рассуждениях о политическом устройстве в трактате «Государь». Ключ к решению проблемы, по мнению Макиавелли, в том, чтобы уверить граждан в «благоприятном управлении», то есть что ими правят таким образом, который позволяет им полностью достичь virtu и удерживать свободу. Это решение возникает в самом начале первой книги «Рассуждений». Если мы хотим понять, почему «столь много virtu » поддерживалось в Риме «на протяжении долгих веков», нам нужно изучить, «как он [город] был организован» (192). Эта же тема повторяется в следующей главе. Чтобы понять, каким образом преуспел Рим в том, чтобы «напрямую» достичь существования, приведшего город к «прекрасному и достойному концу», нужно изучить его ordini – государственные институты, конституционное устройство, принципы устройства и организации общества (196).
В связи с этим самый очевидный вопрос, требующий нашего рассмотрения, согласно Макиавелли: какие именно институты город должен развивать, чтобы избежать роста коррупции во внутренних делах? Здесь подразумеваются политические и конституционные меры (195, 295). Значительную часть первой книги «Рассуждений» Макиавелли посвящает данной теме, в качестве иллюстраций приводя примеры из ранней истории Рима и подчеркивая в этой связи, что «государственные институты его были организованы так, чтобы способствовать его величию» (271).
Макиавелли выделяет два способа ведения внутренней политики, с помощью которых можно привить качество virtu в горожанах, составляющих организм города в целом. Макиавелли начинает с рассуждения – в главах с XI по XV – о наиболее важных институтах любого города, связанных с поддержкой религиозного культа и обеспечением того, что называется «совершенной пользой» (234). Он даже заявляет, что «почитание религиозных учений» есть сила такой первостепенной важности, что она по своей природе служит «величию республики» (225). Наоборот, полагает Макиавелли, «нет лучшего показателя» роста коррупции в государстве и его упадка, чем «мало ценимая вера в Бога» (226).
Римляне прекрасно понимали, как использовать религию в целях процветания своей республики. Царь Нума, правивший сразу за Ромулом, в частности, утверждал, что становление в обществе религиозного культа «совершенно необходимо, если стремиться устроить гражданское общество» (224). Наоборот, правители современной Макиавелли Италии не сумели оценить важность этого факта. Хотя номинально Рим оставался центром христианства, ирония заключалась в том, что «через скверный пример» Римской церкви «страна утратила благочестие и религию» (228). В результате этого постыдного факта итальянцы, оказавшись наименее религиозным народом в Европе, стали самыми коррумпированными. Как следствие, они утратили свободу, забыли о том, как можно себя защитить, и страна в итоге могла стать «добычей не только могущественных варваров, но любого, кто нападал на нее» (229).
Секрет, который знал Древний Рим – и забытый современным миром, – состоит в том, что роль религиозных институтов относительно достижения городом величия аналогична роли выдающейся личности. Следовательно, религия может служить для воодушевления, а если необходимо, и для устрашения рядовых граждан, для того, чтобы склонять их к исполнению интересов общества, а не собственной выгоды. Принципиальная точка зрения Макиавелли на то, как римлянам удалось достичь такой степени патриотизма, представлена в его размышлениях о покровительствах. Прежде чем начинать сражение, римские полководцы всегда объявляли о счастливых предзнаменованиях. Это побуждало войска идти на битву с полной уверенностью в победе – уверенность, которая вселялась virtu такой силы, что они почти всегда одерживали победу (233). Характерно, однако, что на Макиавелли в большей степени производит впечатление способ римлян использовать религию для устрашения своего народа, побуждая их действовать с той степенью virtu, которой никогда нельзя было бы достичь любым другим способом. Самый драматичный пример Макиавелли приводит в главе XI: «После того как Ганнибал разбил римлян в битве при Каннах, многие граждане, приведенные в отчаяние родными землями, решили покинуть Италию». Сципион, услышав об этом, «обнажил меч» и тем самым заставил их поклясться, что они останутся на родине. Результатом этого стала принудительно возникшая в них virtu : хотя не «любовь к своей стране и ее законам» побудила их остаться в Италии, но страх богопротивного клятвопреступления (224).
Идея
