Клуб давал Уиллу возможность вести такой образ жизни, какого он никогда не знал за его стенами. А тайная организация Кармайкла значила для него гораздо больше, чем все, что могла предложить ему его семья.
И сердце Уилла принадлежало юным коринфянам.
До сих пор.
А теперь он, кажется, был одержим леди Люсиндой.
Конечно, произошло это потому, что ее жизнь подверглась смертельной опасности. Ведь всякому мужчине — по крайней мере, мужчине, воспитанному коринфянами, — было бы сложно оставить женщину в таком положении.
И тут совершенно ни при чем ее красота.
Или ее любовь к приключениям.
Или ее ум.
Или ее…
Уилл остановился. Остановился в буквальном смысле — перестал двигаться. Но потом все же потянулся за своим бокалом бренди, потому что это показалось ему единственно возможным способом прочистить мозги.
И тут вдруг послышался насмешливый голос:
— Вы собираетесь выпить это бренди — или решили провести какой-то магический ритуал?
Уилл повернул голову и увидел Кармайкла. Пожав плечами, пробормотал:
— Садитесь. — И указал на соседний стул.
— Что вы делаете? — поинтересовался Кармайкл.
Уилл поднес к губам тяжелый хрустальный бокал и сделал глоток. Жидкость приятно обожгла горло.
— Думаю, Кармайкл. Но не могу никому этого пожелать.
Наставник вопросительно взглянул на него.
— Чего именно? Работы или удовольствия?
— И того, и другого, — ответил Уилл, взяв газету со столика красного дерева, стоящего рядом с его стулом.
— Хочу верить, что вы не смешиваете эти два дела.
Уилл молча развернул газету.
Кармайкл заказал бокал бренди проходящему мимо официанту.
— Вы ведь не читаете газету, Уилл.
— Нет, читаю, — пробурчал герцог.
Официант поставил перед Кармайклом бокал с бренди и удалился.
Сделав большой глоток бренди, Кармайкл помолчал, потом решительно покачал головой:
— Нет, не читаете.
— Черт возьми… — проворчал Уилл.
— Вы ведь знаете, как мы относимся к подобным вещам, — продолжал Кармайкл. — Личным интересам нет места в делах коринфян.
Уилл опустил «Таймс» на колени и потянулся к своему бокалу. Осушив его, ответил:
— Да, знаю. Может, поговорим о чем-нибудь другом?
— Как хотите, — кивнул Кармайкл.
Уилл понимал озабоченность наставника, но не мог заставить себя обсуждать с ним проблему, имя которой — леди Люсинда. Не только потому, что Кармайкл стал бы в мельчайших подробностях объяснять ему, почему агенту нельзя проявлять чувства к своей подопечной, но еще и потому, что он опасался, как бы старший друг не разочаровался в нем. Ведь коринфянам было запрещено увлекаться чем-либо, кроме того, что требовалось для выполнения очередного задания. А обдумывать, не оставить ли общество коринфян ради женщины, — это запрещено или нет? Даже сама мысль о том, чтобы покинуть братство ради чего-то столь несущественного, как любовь, казалась слишком странной… И эта мысль очень тревожила Уилла.
Когда Нортроп предпочел Амелию своим друзьям из общества коринфян, его поступок вызвал у Уилла неожиданную реакцию — он испугался. Испугался за друга. Потому что сам-то Уилл прекрасно сознавал свой долг и понимал, чем обязан коринфянам и Кармайклу. И ему очень не хотелось бы пасть в глазах своего наставника.
Уилл небрежно сложил газету и наклонился, упершись локтями в колени.
— Поговорим о случае в парке, например.
— Что-нибудь интересное?.. — спросил Кармайкл.
— Нет, он поступил именно так как я и ожидал, — ответил Уилл. — Просто попытка. Не более того. Но Гаренн не выносит провалов.
Кармайкл согласно кивнул:
— Да, верно. А его следующий ход?
— Он предпочитает работать в одиночку, не хочет нанимать помощников. Но сейчас, учитывая обстоятельства, ему придется это сделать. — Уилл немного помолчал. — Ведь похитить даму из высшего общества — это не убийство агента в подворотне. И если он решит нанять помощников, то сможет нанести удар в любое время. Полагаю, он сделает это не в самом людном месте.
Кармайкл поигрывал своими золотыми часами, и выгравированная на них голова льва сверкала в свете свечей.
— Вы удовлетворены количеством наших людей, задействованных в этой операции?
— Нет, разумеется. Даже тысяча агентов не сможет успокоить меня, — ответил Уилл. — Но мы его схватим, в этом я уверен.
— Только живым, — напомнил Кармайкл. — Мертвый он нам ни к чему.
Уилл подавил желание возразить, хотя ему ужасно хотелось расправиться с Гаренном.
— Хорошо, живым. Если получится. — Он пристально посмотрел в глаза Кармайклу. — Если же мне придется убить его ради спасения жизни леди Люсинды, я это сделаю без колебаний.
Кармайкл пожал плечами:
— Да, конечно.
Из комнаты для игры в карты раздался взрыв смеха, такой громкий и веселый, что стало ясно — час уже поздний.
— Идемте со мной, — сказал Кармайкл. — Думаю, мне нужно отыграть у вас пять фунтов.
Уилл встал и потянулся.
— Вы все такой же оптимист, Кармайкл.
— Вряд ли. Но мне кажется, у меня есть шансы. А вот вам пора начать проигрывать, — заявил Кармайкл, направляясь в комнату для игры в карты.
— Вы вечный оптимист, как я уже сказал, — со смехом проговорил Уилл.
Люсинде и не снилось, что он примет ее предложение. Железный Уилл соглашается посетить бал в клубе «Олмак»? Просто немыслимо…
Но он согласился. И теперь Люсинда стояла рядом с герцогом в помещении для приемов в доме на Кинг-стрит, где располагался «Олмак».
Вскоре они предстали перед леди Джерси, и та скептически осмотрела герцога с головы до ног. Было ясно: ни один посетитель не будет сегодня вечером допущен на бал, не получив одобрения леди Джерси.
На сладкую улыбку Люсинды дама-патронесса клуба ответила острым взглядом и снова внимательно посмотрела на герцога. Было очевидно, что она пыталась найти хоть какой-то недостаток во внешности его светлости. По правде говоря, одной его репутации было достаточно, чтобы не допустить на бал.
Но он сопровождал леди Люсинду, и этим фактом леди Джерси пренебречь не могла. Ведь всем было известно, тетя Виктория когда-то развлекала мать этой женщины сплетнями о какой-то графине и одном итальянском оперном певце — сплетнями времен их молодости. Так что Люсинду не очень удивило, что леди Джерси сейчас оказалась в таком затруднительном положении.
