— Я чувствую ответственность. Если бы только я раньше понял, что он…
Предводитель «коринфян» вздохнул.
— Нам удалось собрать все восемь изумрудов, а это на время остановит Наполеона. Большего я не могу от тебя требовать. Что касается Марлоу, то, наверное, у него были свои причины так поступить. А ты должен идти своим путем.
— Мне кажется, или там и правда появились собаки? — спросил Кармайкл, быстро сменив тему и вновь став бесстрастным. — Невероятно, у них на шеях воротники из лиловых перьев?
Маркус, который собирался возразить, замолчал и не смог сдержать улыбки, наблюдая, как важно шествуют Худыш и Титус по усыпанному цветами проходу между рядами кресел, высоко подняв морды, ибо их чуткие носы мгновенно уловили божественный запах фазана, приготовленного кухаркой и намеренно спрятанного за букетами цветов возле того места, где он стоял.
— Мне кажется, этот цвет называется аметист, как драгоценный камень, символизирующий верность.
— Несомненно.
Собаки ускорили шаг, чуя близость своей награды. Найджел достал из укрытия лакомые кусочки фазана и отошел подальше, вынудив собак подойти к нему.
Маркус улыбнулся мальчику, и на сердце потеплело, когда в ответ он получил добрую, благожелательную усмешку. Ему было непросто вновь завоевать расположение Найджела, но он справился.
Они много говорили, но то, что по-настоящему сблизило их, было время, проведенное в компании друг с другом.
Мужчина и юноша почти не расставались, и рыбалка вскоре стала их любимым пристрастием. Они часами терпеливо выслушивали откровения леди Тисдейл по поводу длины рукавов, модных в этом сезоне, или пытались — как правило, безуспешно — загнать Персиваля в стойло на ночь, но род их занятий не имел значения. Главным было то, что они чувствовали себя комфортно в компании друг с другом, и это сближало их с каждым днем.
Клер медленно шла по проходу с торжественной улыбкой на очаровательном лице. Она заняла свое место напротив Кармайкла.
Желание поговорить или, что более важно, послушать привело сюда Найджела, решил Маркус и теперь поочередно смотрел то на Клер, то на мальчика.
Этот юноша немного напоминал Маркусу себя в том же возрасте. И благодаря Саре он, как никто другой, мог во многом помочь ему.
И вдруг, как будто прочитав его мысли на расстоянии, появилась Сара.
Она напоминала видение в струящемся шелке; ее темно-рыжие волосы были убраны наверх и уложены в высокую прическу; глубокое декольте открывало взору красивые молочно-белые плечи и стройную шею.
Эта хрупкая девушка возродила в нем уверенность в том, что он может быть кем пожелает, а не тем, кем хотят видеть его другие.
— Я прочитал твое письмо, — шепнул Маркусу Кармайкл, прервав его размышления.
— Письмо, которое я просил вас прочитать завтра после нашего отъезда в свадебное путешествие?
Кармайкл смущенно откашлялся.
— Пора бы тебе понять, что я очень предусмотрительный человек.
Маркус обернулся и встретил взгляд Кармайкла с иронической усмешкой.
— И?
— Ты действительно хочешь уйти из «Молодых коринфян»? — спросил Кармайкл с несвойственной ему печалью в голосе.
— Да, я так решил, — уверенно ответил Маркус.
— Понимаю, — сказал Кармайкл и посмотрел на невесту. — Чем займешься?
Маркус взглянул на Сару, которая шла по проходу в сопровождении отца, и чувство безудержной радости и счастья охватило его.
— Существует масса вариантов.
— Ну что ж, вынужден с тобой согласиться, — сказал Кармайкл и замолчал.
Сэр Артур остановился перед Маркусом. Он нежно поцеловал Сару в щеку и отдал руку дочери жениху.
— Возлюбленные братья и сестры, сегодня мы собрались перед лицом Господа нашего…
— Ты очень красивая, — прошептал Маркус, не отрывая взгляда от викария, который продолжал читать брачный обет.
— И я требую от вас двоих честного ответа, как если бы вы предстали перед Господом нашим в день Страшного суда…
— Спасибо. Должна признаться, я обожаю, когда мужчина надевает килт.
Сара смотрела в сторону сквозь полуопущенные ресницы, но на ее губах играла озорная улыбка.
Маркус бросил на девушку быстрый взгляд.
— И если нет препятствий к заключению этого брака, пусть будет священным этот союз перед Господом…
— Скажи мне честно, что у мужчин под килтом? — еле слышно пробормотала она.
— Берешь ли ты эту женщину в законные супруги перед Богом и людьми?..
— Ничего.
— Да, беру! — некстати выпалила Сара.
Небольшая группа гостей, собравшихся здесь ради самого счастливого из событий, вежливо спрятала улыбки.
— Да, беру, — ответил Маркус и, повернувшись к Саре, почти беззвучно произнес: — Я люблю тебя. Всем сердцем.
— Берешь ли ты этого мужчину в законные супруги перед Богом…
Сара радостно засмеялась, а легкий ветерок подхватил этот звонкий смех и понес его вдаль над бухтой в широкое синее море.
— Да, беру. Я люблю тебя, Маркус, всей душой и буду любить вечно, — сказала она громко, чтобы все слышали.
Маркус достал обручальное кольцо и произнес клятву, которая свяжет его с любимой навечно.
— Этим кольцом я обручаюсь с тобой, в радости и горе, в болезни и здравии клянусь не оставить тебя, и все, что имею, отдаю тебе. Во имя Отца и Сына и Святого духа. Аминь.
— Мы теперь женаты? — горя нетерпением, прошептала Сара.
— Не совсем, дитя, — сказал викарий и откашлялся. — Да не разлучит человек то, что Бог соединил священным союзом.
— Теперь все?
— Уже скоро, — усмехнулся викарий и подмигнул Саре. — Ибо Маркус и Сара по обоюдному согласию заключили этот священный союз и засвидетельствовали его перед Богом и людьми, ибо дали друг другу клятвенные обеты верности и любви и тожественно подтвердили это обменом колец и соединением рук, объявляю их мужем и женой. Во имя Отца и Сына и Святого духа. Аминь… Можешь поцеловать своего жениха, — сказал викарий Саре.
Наконец-то!..
Сара повернулась к Маркусу и обвила его шею руками.
— Помнишь, о чем я тебя просила тогда на вершине утеса?
— О том, чтобы я поцеловал тебя, — ответил он, — и никогда, никогда не останавливался…
— Именно, — сказала она и прильнула к нему, веря и надеясь, что муж сделает ее самой счастливой женой на свете.
Маркус поцеловал невесту, и его губы дали обет вечной любви, и она ответила тем же.
Зазвучала скрипка, и молодожены, наконец, вспомнили о родных и друзьях.
