безучастным выражением застыли у стены. – И это не сон.
– Профессор, вы допустили непростительную ошибку, – трясущимися от страха губами сказал Ремезов. Он попытался встать, но его ноги и руки были пропущены в гибкие петли. – Здание полностью оцеплено и вам отсюда живыми не выбраться. Я предлагаю равноценный обмен, вашу жизнь на мою.
– Я вам не верю, генерал, – перебил его Арзамасцев. – К тому же с некоторых пор жизнь для меня потеряла всякий смысл. И знаете, почему это случилось?
Генерал съежился под его грозным взглядом.
– Вы использовали мое открытие во вред людям. Только такие чудовища, как вы, могли додуматься до идеи создания подобных «клиник».
– Вы не смеете со мной так разговаривать, – попытался сопротивляться генерал. – Вы даже не знаете, какую цель мы ставили перед собой.
– Достаточно и того, что мы знаем вас, – сухо заметил Арзамасцев.
– Что вы собираетесь со мной делать? – севшим от страха голосом спросил Ремезов. – Убьете?
– Нет, генерал Ремезов, – вступил в разговор Ермаков. – Убивать мы вас не будем. Это слишком легкое наказание. Вас ждет другая участь.
– Но… Послушайте, вы не имеете права! Кто вы такие, в конце концов, чтобы судить меня? Ермаков, ведь вы офицер, подумайте о последствиях.
– Нет, я не офицер.
Ремезов не выдержал его взгляда, отвернулся и глухо застонал от чувства собственного бессилия. Он сейчас готов был многое отдать, чтобы оказаться в другом месте.
Профессор набрал в шприц бесцветной жидкости из ампулы. Мышцы генерала парализовало от страха, и он не сопротивлялся, когда Арзамасцев вводил ему в вену препарат.
– Что вы со мной делаете, профессор? Зачем?
В голове Ремезова сразу же появился легкий звон, язык одеревенел, во рту разлилась неприятная горечь.
– Я ввел вам препарат «Зеро», – ровным голосом сказал Арзамасцев. – Вы получили дозу, которая предназначалась Ермакову. Теперь вам предстоит испытать его действие на себе.
– Но я… Я не готов к приему такой дозы! Я умру?
Профессор пожал плечами.
– Трудно сказать. Вы ведь не дали мне закончить исследования. Но одно я знаю наверняка. В ближайшие два-три часа вы будете делать все, что вам скажет этот молодой человек. Что дальше? Если выдержит сердце, вы останетесь жить, хотя прежним вам уже никогда не быть. Но поверьте, генерал Ремезов, такая жизнь хуже любой смерти. Прощайте.
В глазах генерала мелькнул животный ужас. Он попытался что-то сказать, но его сознание раскололось на мелкие осколки, и очнулся он уже в длинном голубом тоннеле.
Глава восьмая
– Вы в своем уме?
Лычев отодвинулся, избегая глаз Сергеева.
– Как вам такое могло в голову прийти? И где доказательства?
Сергеев посмотрел на него брезгливо, сморщил нос и процедил:
– Доказательства будут. Я правильно говорю, генерал Кандауров?
– Так точно, – отозвался начальник ГРУ.
В этот момент в кабинет вошел помощник Сергеева.
– Звонят из Комитета госбезопасности. Просят к телефону товарища Чернова.
– Переключите линию, – распорядился Сергеев. – И включите динамик. Мы тоже хотим послушать, о чем будут разговаривать наши доблестные чекисты.
Чернов с усилием поднялся и шаркающей походкой направился к телефону.
– Да, я слушаю вас.
– Товарищ генерал, докладываю обстановку…
– Генерал-майор Гаршин, заместитель Ремезова, – озвучил голос Кандауров.
– …Генерал Ремезов находится внутри объекта. Кондрашов уверяет, что случилась какая-то накладка. Он так и сказал: «Вышла накладка». К объекту со всех сторон просачиваются военные, две группы находятся в непосредственной близости от здания. В любой момент может возникнуть перестрелка. Какие будут распоряжения, товарищ генерал?
Чернов обвел невидящим взглядом присутствующих и негромко сказал:
– Восстановите контроль над ситуацией. Это приказ.
Он положил трубку и направился к своему месту.
– Стойте, Чернов! – раздался в кабинете резкий окрик Сергеева. – Что означают ваши слова «восстановить контроль над ситуацией»?
Чернов посмотрел на него своими пустыми замороженными глазами, но ничего не сказал.
– Генерал, вы отдаете себе отчет в том, что творите? Или мне отдать приказ арестовать вас прямо здесь, в кабинете?
Чернов по-прежнему стоял как соляной столп, и Сергеев нетерпеливо показал на телефоны.
– Звоните на Лубянку и отмените свой приказ!
– Пусть отзовет своих людей с объекта, – добавил маршал. – И передаст его военным.
Чернов обреченно вздохнул и направился к телефону. Он постоял немного возле столика и медленно обернулся.
– Товарищ Сергеев! Я хочу сделать официальное заявление!
– Следователю будешь делать заявления, – буркнул Сергеев. – Ладно, делайте.
– Я со всей ответственностью заявляю, что начальник Второго главка генерал Ремезов проводит самостоятельную операцию, к которой мое ведомство не имеет никакого отношения.
Его заявление вызвало эффект разорвавшейся бомбы, и даже секретарь ЦК Лычев от изумления широко раскрыл рот.
– И в настоящий момент, – тускло продолжил Чернов, – сотрудники КГБ осуществляют операцию по задержанию Ремезова и его людей.
– Вам пора, Ермаков, – с грустью сказал профессор. – И давайте не будем спорить, я не могу идти с вами. Я единственный, кто знает тайну, и я намерен унести ее с собой.
Он протянул Ермакову руку.
– Я прощаюсь с вами, дорогой мой Ермаков. Вы один из тех немногих людей, благодаря которым мир еще существует. Я желаю вам удачи.
Он помолчал и добавил:
– Вам и моей дочери. Берегите ее, Ермаков. Она необыкновенный человек и в чем-то похожа на вас.
Ермаков проглотил подступивший к горлу ком и крепко пожал протянутую руку.
– Я всегда буду гордиться знакомством с вами, профессор. Я не прощаюсь. Мы еще встретимся, я верю в это.
Профессор Арзамасцев сделал еще одно открытие, о котором он никому не рассказывал. Ключом послужили слова Эмерсона: «Любая стена – это выход». Вернее, это был даже не ключ, а только заготовка для ключа, и профессору пришлось изрядно потрудиться, пока он не получил нужную формулу. Формула Арзамасцева гласила:
ЧЕЛОВЕК – ЭТО ВЫХОД.
А если быть точным, добавлял про себя Арзамасцев, и если не очень обращать внимание на эстетические изыски, то следует называть вещи своими именами: «Человек – это Дверь». Вопрос заключался в том, куда ведет эта Дверь и что за ней находится? Все, что угодно, отвечал Арзамасцев. Там может находиться другая Вселенная, Нечто или сам Вениамин Арзамасцев.
