Пришедшие из мира имён
Глава 1
Но вначале довольно скучное
Первое — сожаление о том, что жизнь может оборваться, так и не достигнув желаемой реализации. В лучшем случае я умру быстро и легко, как будто бы снова уйду в сон. А в худшем… Об этом лучше не думать, отвечая положительно на поступивший вызов в надежде на
Второе — скучать не придётся, очень скоро я забуду обо всём, позволяя инстинкту преследователя превратить меня в Охотника.
Каждый раз, покидая Ягинуин, я могу лишь предполагать, что вернусь обратно. У меня нет потомков, нет тех, кто ждёт меня и будет оплакивать мою кончину.
Целый месяц я отдыхал и праздно шатался, каникулы подзатянулись и тщательно затёртое прошлое вдруг навалилось, неожиданно просачиваясь в каждый сон.
Я давно понимаю, что нужно сделать записи — отработанные слепки личного времени. Возможно, мой опыт станет полезен кому-то, в любом случае, у меня нет личной неприкосновенности в мире, где опыт каждого, сплетаясь в витиеватый узор, развёртывается единым полем жизни.
Нет, это не те записи, которые выцарапывают на бумаге последовательными значками, складывающимися строками, столбцами, листами, страницами, книгами… Учась этому примитивному отмершему искусству, расходовали бесценные детские годы на приучение руки к однообразным, доведенным до рефлекса движениям. Потом, выводя рисующей палочкой, изводили себя и бумагу, чтобы другие, отвлёкшись от более важных занятий, пробегали, связывая глазами строки, глотали страницу за страницей, переваривали твои маленькие радости, победы и достижения и давились горечью утрат и нелепостью ошибок.
Представить невозможно! Ребёнка мучают запоминанием корлючек, обозначающих звук (довольно поверхностно и без живой глубины). В его маленькие непослушные пальчики вкладывают палочку с красящим стержнем внутри и заставляют выводить одну и ту же закорлявину до тех пор, пока это не станет его естественной рефлекторной функцией.
Живую человеческую мысль, текучую и богатую оттенками, насыщенную запахами, игрой форм и разнообразием образов надо превратить в рядок значков, облекая в унылую цепочку слов.
Когда кто-то другой читает, в его голове разворачиваются запакованные в строчках образы, но они утрачивают первозданность, смешиваясь с внутренним миром читателя.
В Ягинуине, не перестающем меня удивлять, парадоксальном, непредсказуемом мире, который я не в силах познать в виду своей ограниченности, задача писателя мемуар состоит в том, чтобы как можно ярче воссоздать в памяти пережитый опыт со всеми нюансами, ощущениями и терзаниями по этому поводу.
Умный прибор сканирует волны мозга (это моё примитивное предположение по поводу работы сканера, на самом деле мне не ведом принцип его действия) и оформляет мыслепакет, как очень совершенную иллюзию собственного проживания событий со всеми эмоциональными переживаниями включающими мышечные сокращения и учащающийся пульс.
С этого момента твои личные радости или кошмары становятся всеобщим достоянием, вливаясь в информационное поле.
Не спрашивайте как здесь всё работает! Я несколько раз извлекал эту информацию, но мой мозг оказался не в состоянии это воспринять и осознать. Лично мне нужен «протез головы», чтобы находить информацию или управлять бытовыми приборами, а многие делают это напрямую, направляя ментальный сигнал-команду, координирующуюся с технической нервной системой сети жизнеобеспечения. «Протезом» я называю модулятор внешних голограмм, такую маленькую штучку, принимающую удобную тебе форму, например, браслет, или плоский диск, лежащий на столе. Если в твои неразвитые мозги не может влиться свет информации напрямую и корректно там расшифроваться, то модулятор очень даже кстати играет роль беспристрастного посредника между живым инфополем планетарной Конфедерации и тобой, тупящим. Нет, это не тупость, успокаиваю я себя, это просто разная интенсивность света, твоего и окружающего. Прибор адаптирует, приводит, можно сказать, к общему коэффициенту интенсивности, хотя при этом уйма всего теряется. Пропадают нюансы, рассеиваясь на внешнюю пристройку к твоему, оставляющему желать лучшего, внутреннему миру.
Если мне нужно что-то узнать, я просто концентрируюсь и произношу чётко тему, можно не вслух: например, «Население Ягинуина». Предо мной развернулись три типа человека, внешне выраженные двумя расами в виде фигурок, точнее пар фигурок — мужчин и женщин. Я рукой дотрагиваюсь до одной из голограмм, она приближается и увеличивается, а все остальные затухают. Маун — мужчина синонской расы. Это я. Дальше можно узнать обо мне и таких, как я.
Следующие два типа людей: урги и сиурги. Из предоставляемых Всеобщей Ментальной Сетью сведений вы, конечно, можете узнать, что они предпочитают в пищу, как проводят время, где живут и так далее, но, скорее всего, вам это не поможет, ибо познать бытиё урга, не будучи ургом, невозможно.
Об этом позже, сейчас я пытаюсь сформировать блок воспоминаний, сделать личный опыт всеобщим достоянием в преддверии возможного ухода из жизни. Нет, мне совсем не хочется умереть, так получилось, что моя профессия связана с постоянным риском. А, поскольку меня никто не ждёт и никто не станет оплакивать мою безвременную кончину, то, лучше уж я выполню эту работёнку, чем какой-нибудь парень, которого ожидает дома любимая, истерзанная волнениями женщина.
Зачем нужны воспоминания?
Ну вот, например, научились вы управлять инунгмом или, даже, нитроном, довели это мастерство до совершенства, а затем садитесь и вспоминаете свои этапы роста, как Управителя: вначале случались комичные ошибки, затем маленькие победки. А, порой и совершенно глупые промахи, которые вы беспристрастно воспроизводите вместе с болью от ссадин, дабы последующие начинающие управители не напоролись на те же самые колючки. Возможно, именно ваш опыт окажется ценным, притянувшись по подобию духа к человеку с тем же уровнем развития или той же физической массы и пола. Раскручивая мыслеблок, человек, как бы, проживает твои действия, как свои собственные, получая реальный опыт.
Итак…
Ваши интимные подробности прорванной дыры на самом интересном месте, постыдные для мужчины страхи, которые вы от всех скрывали, гаденькие мыслишки и приступы тошноты так некстати — всё оформилось. И теперь это должно стать всеобщим достоянием. Тут начинается самое сложное — принадлежащие только тебе одному интимные переживания нужно отдать добровольно, пожертвовать на благо восходящей цивилизации. Конечно, если ты ещё не труп, подвергшийся процедуре снятия отпечатков ментальной деятельности, помогающей установить причину смерти. Раз ты жив, то должен САМ отдать своё добро, нажитое непосильным трудом…
Да конечно, так я с вами и поделюсь! ЭТО ЖЕ ЛИЧНОЕ!
Раньше я был туп… и не понимал, а теперь все узнают, что я далёк от совершенства! Наверное, станут узнавать на улицах и показывать пальцами посмеиваясь. Так что, уж лучше я затаю в себе, никому ничего не покажу, а потом буду рассказывать, что впитал данное мастерство с молоком матери, вот так сразу сел и поехал. И вообще, я живу для себя, я никому ничего не должен!
