При этом сам узел — слепая зона с радиусом несколько десятков метров, остаётся свободным. Вокруг положительно заряженных узлов спирально располагаются более мелкие, теряющие интенсивность эманации по мере отдаления от основного цента. На этих мелких узлах расположены наши здания в виде спирально закрученных, постепенно сужающихся к верху высоких многоэтажных башен. Весь город представляет из себя единую энергосистему, где каждый из домов генерирует собою излучения планеты и, подобно антенне, направляет их в космос. Находясь внутри башни, постоянно ощущаешь поток тёплой силы, исходящий снизу и устремляющийся вверх.
Я оставляю яйцеобразного вида лодку внизу перед домом среди многих таких же. Никто из нас не возьмёт того, что ему не принадлежит. Подобно тщательно под себя настроенному музыкальному инструменту, моя лодка может не воспринять ментальную волну другого человека. В нашем совершенном обществе каждый выполняет свою функцию, не задумываясь зачем, но с чётким осознанием неотъемлемости себя, как винтика в цельности общего механизма. Если мы начнём анализировать и экспериментировать — совершенство разрушится. Если бы этот дом стоял всего на несколько сантиметров в стороне, вся единая энергосистема нарушилась бы, в домах стало бы холодно, а узловой центр перестал бы светиться ночами, распространяя холодные, но яркие лучи в каждое жилище.
Закон полагает незыблемое следование возложенных на тебя ритуалов во избежание нарушения всеобщей гармонии. Ибо тщательно рассчитанная структура — это основа бытия, а её отсутствие — хаос и безжизненность, подобные пустыне с её непредсказуемыми торнадо.
Широкий пандус с несколькими коридорами и карманами нишами по всей протяженности ведёт снизу до самой вершины башни, оканчиваясь кольцеобразной смотровой площадкой, обрамляющей слепую зону узла. Я поднимаюсь к своему жилищу, прислушиваясь к возможным шагам, заслышав которые, перехожу в соседний коридор или укрываюсь в одну из ниш, ожидая пока человек пройдёт мимо. В нашем обществе не принято видеть лица случайных людей, если это не супруги, родители или дети. Даже выполняя совместную работу, люди придерживаются почтительного расстояния.
Поднявшись по пандусу, я достигаю своей квартиры, похожей на пещеру или каменный мешок с совершенно свободным от затворов окном, нишей-кроватью и двумя монолитными возвышениями, одно из которых — стол, а другое — стул. Ни в каких иных предметах интерьера, кроме этих, я не имею потребности. Благодаря правильному месту расположения здания, здесь всегда тепло, несмотря на ничем не прикрытое оконное отверстие. Исходящая из ядра планеты энергия концентрируется в здании, представляющем из себя генератор. Податливый камень за несколько лет воспринял изгибы моего тела, создавая комфорт постоянно принимаемым изо дня в день позам и положениям. Мне комфортно лежать на кровати, всегда на спине, сидеть за столом во время еды или выглядывать в окно, опираясь в подоконник, носящий отпечатки моих рук, зафиксированные камнем.
Усевшись за стол, я достаю из корзинки один порционный пакетик с едой и начинаю не спеша разжевывать хрустящие во рту листья. Голод — это сосущее ощущение, которое не имеет для нас значения. Способный к чёткой волевой концентрации мозг может запросто подавить любые потребности организма, не соответствующие целесообразности. Употребление твёрдой пищи — один из основных необходимых ритуалов, который я исполняю ежедневно дважды, зная, что это необходимо.
Мой совершенный разум самодостаточен. Я — сам себе Начало и Конец, друг и брат, созидание и разрушение, основание и хаос. Мне всегда комфортно, поскольку ничто внешнее не может тронуть меня. Мой мозг — совершенный компьютер, постоянно обрабатывающий информацию всеобщего ментального поля планеты.
Мы могли бы общаться друг с другом, но не испытываем потребности. Закон предписывает передачу знаний от отца к сыну или от матери к дочери, как обязательство. Во всех остальных случаях только тогда, когда вопрошающий обратится к тебе. Женщина не должна обращаться первой, поэтому я никогда не пытаюсь постигнуть мысли своей жены, поскольку они не интересуют меня, а мне ничего не нужно от неё. Я никогда и ни в ком не нуждаюсь и не интересуюсь, как живут другие.
Однажды, придя к месту ритуального танца, я заметил примитивный, но довольно большой летающий объект совсем неподалёку. Я исполнил то, ради чего сюда пришел и собирался вернуться, поскольку в моей базе данных нет никаких предписаний относительно подобных случаев, а любопытство мне неведомо. Я уже сошел с круга и собрался уйти, но из машины вышли люди. Если бы они не пошли на контакт первыми, я прошел бы мимо, поскольку они не представляют для меня никакой ценности в качестве объектов познания. Подобного внимания не заслуживает вообще никто другой из живущих, кроме меня самого.
Эти существа были достойны удивления, если бы я был способен удивляться. Я позволил им подойти поближе и совершить приветственные ритуалы, поскольку научен с уважением относиться к разуму других и их традициям. Их ритуалы сложны, странны и очень разнообразны. Я бы принял их поведение за проявления хаотичности, если бы не прожил развитую ментальность. В нашем обществе не принято осуждать традиции других людей, но я рад, что у нас сохранились лишь САМЫЕ НЕОБХОДИМЫЕ из них.
Воспользовавшись внешним прибором, адаптирующим образный поток, они вступили со мной в контакт. Они подошли слишком близко и стали рассматривать меня, я не реагировал, поскольку не имел раньше подобного опыта и не владел предписания к таким случаям, внушенными в детстве. Эти люди выглядели бы нормально, если бы не их подвижные лица. Казалось, что каждая лицевая мышца включена в работу, особенно деятельны ротовые и челюстные. Они издавали гортанные звуки, воспринимаемые мною, как единый поток, непонятно каким образом синхронизированный с интенсивностью их ментальных эманаций. Время от времени они растягивали мышцы губ до такой степени, что обнажались зубы. Очень часто они касаются друг друга и издают резкие отрывистые звуки, никак не связанные с деятельностью мозга. Их поведение отвратительно. Я испытал нечто, похожее на стыд. Невообразимо сколько они тратят энергии впустую! Я напрягаюсь так только во время танца.
В редких случаях общения, мы передаём информацию от разума к разуму, а затем перерабатываем её годами. То же самое я сделал и сейчас, когда они соединились со мной с помощью прибора, усиливающего их замутнённое эмоциями восприятие. У них внутри — хаос. Мне придётся анализировать всё это не один год.
Я ушел, как только они прервали связь, оставляя их наедине со слишком разнообразными ритуалами, и не испытывая ни малейшего интереса к продолжению контакта
2.
Никогда в жизни у меня не возникала мысль пропустить хотя бы один из ритуалов, ибо благодаря им зиждется наше совершенное общество, жизнь в котором целесообразна и комфортна для каждого. Раз в полагающиеся несколько дней я являюсь в дом к своей жене для совершения обряда оплодотворения.
Женщины живут отдельно от мужчин в городах иного типа, имеющими в своей основе отрицательно заряженный магнитный узел. В их домах энергия накапливается не от ядра земли, а притягивается из космоса, сотканная их света звёзд созвездия Сейлунар, она питает планету чистым Светом. Здания в таких городах выглядят иначе: это исполинские цилиндры с воронкообразными крышами в несколько раз превышающие размером наши конусы. Они расположены не по спирали, как в городах яньского типа, а в точности повторяют расположение звёзд созвездия Сейлунар. Непосвященному наблюдателю подобное расположение может показаться случайным и хаотичным, как само мышление женщины. Наши города вечны, как сама планета, а иньские зависят от срока жизни звёзд созвездия, которое они наследуют. Гибель одной из звёзд — явление маловероятное, но, если подобное событие произойдёт — город тоже будет обречён.
Я нахожу нужное мне здание и отсчитываю положенное количество этажей сверху. Её окно закрыто тяжелой тканью, на которой нанесён опознавательный рисунок. По этим символическим изображениям мужчины находят жилища своих жен. Лодка мягко касается стены, я отодвигаю полог и захожу в дом, оставляя лодку за окном. В городах иньского типа транспорт оставляют у окна, которое служит так же и основным входом в жилище, поэтому башня выглядит, как бы, обвешенной украшениями и
