кустики. — Что это, по-вашему?
Он протянул Вересову тонкую синюю ниточку.
— Нитка, — сказал тот. — Кусты колючие, вот она и… Во что была одета ваша дама?
— В синие спортивные брюки, красный свитер и коричневую куртку.
— Значит, надо лезть, — вздохнул Аксельрод. Вересов подошел поближе к краю, снял очки и внимательно приглядывался, выбирая место для спуска.
— Ни черта не видно… Там несколько выступов, — он показал рукой вниз. — Она могла скатиться под один из них. Придется спускаться. Потапенко, дай-ка мне ледоруб на всякий случай.
— Я с тобой, — вызвался Аксельрод.
— Зачем? Если что, я вам крикну.
Вересов привязал к поясу приспособление для подъема тела пострадавшего, попросил ребят подстраховать и начал медленно спускаться.
— Неудобно как, — заметил Кострома, стоя у края провала и наблюдая за происходящим. — Выступов много. Странно, что она не задержалась ни на одном.
— Может, ее там и нет, — возразил Потапенко. — Шла мимо, зацепилась штаниной за куст… и все дела.
Всех охватило лихорадочное нетерпение. Первым не выдержал Аксельрод.
— Ну, что там, Илюха? — крикнул он, сложив ладони рупором.
Вересов молчал.
— Э-эй! Илья! Нашел?
Страховочная веревка несколько раз дернулась.
— Что-то есть! — обрадовался Потапенко.
Марат всматривался вниз, но ничего не видел. Пот заливал глаза. «Это от напряжения, — подумал он, вытирая мокрый лоб. — Хорошо, что больше искать не придется. Лариса здесь». Он чувствовал приближение развязки.
— Э-э-эй! Илья! — кричал Потапенко. — Ты в порядке?
Вересов скрылся за одним из выступов и не подавал голоса. Страховочная веревка снова дернулась.
— Давай, тащи! — крикнул Аксельрод.
Альпинисты действовали слаженно и без лишней суеты. Марат невольно залюбовался. Спустя несколько минут они вытащили безжизненное тело Ларисы. Как и предполагалось, она была одета в синие брюки. Из-под куртки выглядывал красный свитер. Ее бледное запрокинутое лицо отдавало синевой, волосы слиплись и смерзлись.
Марат сразу понял, что она мертва. Но все-таки пытался нащупать пульс, потом расстегнул куртку, приложил ухо к груди. Тишина. Он не видел, как выбирался из расщелины Илья.
— Мертвая она, — тихо сказал Вересов, опускаясь на корточки рядом. — Заледенела вся.
Марат быстро обыскал тело, обшарил карманы куртки. Золота не было. Все, кроме Ильи, с недоумением и скрытым презрением следили за его действиями…
Глава 9
Ангелина Львовна ехала в метро и думала о Марате. Он не звонил. Впрочем, разве он обещал, что будет звонить?
Сегодня она выехала пораньше: до первого сеанса нужно успеть поговорить с Самойленко. В ее сознании теснились странные образы, возникали феерические картины, которые утомляли, лишали сна и нормального отдыха. Все это было так или иначе связано с золотом. Совершенно чуждые видения и мысли хлынули из неизвестного источника и буквально затопили ее внутренний мир. Сама того не желая, она погружалась в их иллюзорную реальность в самый неподходящий момент. Например, в магазине, раздражая этим продавцов. Доктор Закревская не могла спокойно работать, не могла читать, смотреть телевизор, заниматься обычными домашними делами. Она была близка к панике.
Полный пассажиров вагон метро мерно громыхал, несясь по темным туннелям от станции к станции. Ангелина Львовна задремала… И сразу изо всех уголков ее сознания или подсознания, — она уже перестала отличать одно от другого, — полезли навязчивые мысли о каком-то средневековом монахе, который то появлялся при дворе европейского короля, то священнодействовал в монастырском подвале с узкими окнами и закопченными потолками. Он бормотал что-то о Хрисаоре — магическом золотом мече, символе высочайшего Божественного установления, потом посыпал медную чашу красным порошком и опускал ее в некую кипящую субстанцию… Монах произносил непонятные заклинания, колдуя над раскаленными тиглями, и торжествующе хохотал, пересыпая из ладони в ладонь золотые монеты. На монетах блестел профиль короля…
— Auri sacra fames! — сотрясался от смеха монах.
Ангелина Львовна была не сильна в латыни, но почему-то знала, что произнесенная монахом фраза означает «Проклятая жажда золота!»
— Правь мирами, Золотой Телец! — вопил монах и осыпал себя монетами. — Верши свою волю, Желтый Дьявол!
Внезапно безумного монаха сменяли бородатые люди в грязной одежде, копошащиеся в мелководной речушке. Они говорили о «копытах Золотого Тельца», которые тот забросил на Камчатку… и Ангелина Львовна догадалась, что это золотоискатели. Маленькие желтые самородки поблескивали на черных от грязи ладонях, а глаза людей горели лихорадочным огнем…
О, как они заблуждаются, думая, что ищут золото! Все обстоит как раз наоборот. Это золото ищет их и находит, безжалостно ломая судьбы и характеры, разбивая вдребезги их алчные сердца.
— Станция Белорусская, — объявил мелодичный женский голос, и Закревская пришла в себя.
Напротив нее сидела сухонькая интеллигентная старушка в кружевном платке поверх шапочки- пирожка.
— Не бережете вы себя, молодежь, — укоризненно качала она головой, глядя на Ангелину Львовну. — Так нельзя…
«Наверное, я выгляжу ужасно, — подумала Закревская, выскакивая из вагона в шум и сутолоку станции. — Уже посторонние люди замечают, что со мной творится неладное. До чего я дошла!»
Выйдя из подземки, она почти побежала. Ей казалось, что так она быстрее отделается от беспокоящих ее образов, окунется в спасительное тепло кабинета, увидит знакомые глаза Самойленко за стеклами очков и… А что дальше? От себя не убежишь.
— Вари кофе! — вместо приветствия крикнула она, вваливаясь в офис.
Олег Иванович, как всегда, курил у окна, выпуская дым в открытую форточку.
— Ты так рано? — удивился он. — И сразу кофе? Это вредно для здоровья.
— Еще вреднее с утра коптить свои легкие дымом! — парировала Закревская, снимая пальто и плюхаясь в кресло. — Давай, принимайся за дело. Живо! А конфеты есть?
— Есть, — кротко ответил Самойленко.
— Так неси их сюда!
— Сей момент…
Ангелина Львовна не могла усидеть на месте. Самойленко отправился в свой кабинет за конфетами, а она — к себе, схватила магический шар, повертела его в руках и побежала к коллеге.
— Вот! — она со стуком поставила шар на стол Олега Ивановича. — Возвращаю обратно с превеликой благодарностью!
— Осторожнее! — возмутился он. — Разобьешь…
— Так вам обоим и надо.
Самойленко с недоумением уставился на нее.
— Что с тобой опять? Мужчина бросил?
