отнимает у нас жутко много времени. Но в силу несовершенства человеческой природы…
Итай тряхнул головой, так что медная волна отхлынула, обнажив на миг худую белую щеку с глубокой впадиной, словно вдавленной невидимым пальцем – след давнишней, так полностью и не изжитой болезни:
- Хватит дурачиться. Я имел в виду то, что ты сделал раньше – начертил вокруг подноса охранительный круг. Ты, что действительно веришь в каких-то там злобных духов, способных отравлять пищу? А даже если веришь, неужели действительно надеешься защититься от них, чертя круги над тарелками?
- Итай, - всплеснул руками Лео, - сколько раз я тебя просил – не начинай проповедовать, пока не доем десерт. Что значит «верю»? Ты думаешь – верховный князь, когда он облачается в одежды жреца, чтобы взывать к Рассветному воплощению Всеблагого, или деревенский староста, взывающий к Полуденному, действительно верят, что некое верховное божество внимает их мольбам? Это просто часть нашей культуры.
- И политики, - мрачно заметил Итай, переворачивая страницу.
- И политики, - покладисто согласился Лео, - что с того? Любой народ нуждается в цементе официальной религии. Для души каждый может выбрать что-нибудь свое. Мне, например, нравится секта Солнечного Луча.
- Ага, особенно тебе, наверно, нравятся их мистерии. А что, наркотики, девочки, мальчики – для души самое то.
- И нечего подобного, - запальчиво воскликнул, Лео оттолкнув поднос с остатками пирога, - у них очень интересное философское учение.
- Да, очень интересное. Мне тоже любопытно смотреть, как они изворачиваются, объясняя почему ими правят дети, в которых воплотилась «сущность луча». Детишек этих почти никому не показывают, зато вечно ссылаются на их волю. Очень удобная вера. Правда, слегка попахивает мошенничеством.
Лео уже открыл рот для гневного ответа, когда заметил, что губы Итая подрагивают от сдерживаемой улыбки.
- Опять меня дразнишь, - вздохнул Леомир, возвращая на прежнюю позицию поднос с пирогом. Взявшись за последний кусок, князь нарочито провел над ним охранительный круг. – Верю или нет… неважно – с незримыми силами лучше не шутить. Хочешь изменить наши порядки – начни воспитательную работу с Ульвэ. Она сама круги чертит, и счастливые колокольчики вешает, я видел. Кстати, об Ульвэ – ты уже с ней помирился?
Итай печально качнул головой.
- Я с сестрой не ссорился, а значит не могу и мириться. Просто сказал, что не буду брать у нее уроки фехтования, потому, что это совершенно бессмысленное занятие. Если Ульвэ из-за этого расстроилась… - Итай пожал плечами, - в любом случае, только она может отвечать за свои чувства. Я здесь бессилен.
Услышав про фехтование, Лео встрепенулся.
- Тебя ведь тоже Циклоп достает, верно? Я тут недавно на него наткнулся…
Его прервал запевший где-то под сводчатым потолком рассветник. Итай, чуть поморщившись, хлопнул в ладоши, и выходящая в коридор дверь открылась, наполнив комнату хрустальным перезвоном.
Стоявший на пороге высокий парень заставил Лео ощетиниться невидимыми иголками. Никогда он не любил Эвиаша Донжая, а уж с тех пор, как они начали соперничать, красивый северянин и вовсе каждый день открывался перед Леомиром с новой, все более неприятной стороны.
- День добрый этому дому, – усмехнулся Эви, переступая порог, его зеленый с черными полосами «малахитовый» пиджак переливался при каждом движении.
- Приличные люди ждут, когда их пригласят, - мрачно заметил Лео.
- Но я ведь все равно бы не дождался, верно? Так к чему тратить время? – белозубо улыбнулся Эви. – Кстати, как раз тебя, Лео, я и ищу.
- Меня? - округлил глаза Леомир. – Ты воспылал ко мне страстью и потому томимый чувствами рыщешь по Палестре? Очень мило, конечно, но у меня для тебя новость. Печальная, но, надеюсь, ты примешь ее как настоящий мужчина. Ты не в моем вкусе, Эви.
- Ах, Лео, если бы твое остроумие было бегуном, я бы сказал, что оно хромает на обе ноги, да еще хрипит, как умирающий.
- А я бы сказал, что для безногого ты удивительно тонкий ценитель бега, – хмыкнул Лео, - но если ты еще не готов признаться в своих чувствах, то чем мы обязаны счастью видеть твою физиономию?
Эви, будто не слыша вопроса, теребил узел черного шейного платка – он носил такие вместо кружевных воротников и, пожалуй, собрал уже целую коллекцию. Лео чуть прищурился, на тыльной стороне бархатной перчатки Эвиаша серебром блестел громовой завиток. Знак полного превосходства, носить такой – почти на грани оскорбления. Лео почувствовал, что у него начала дергаться щека. Эвиаш широко улыбнулся. Леомир пристально посмотрел на маленький, почти девичий носик, нелепо смотревшийся на мужественном лице Эви. Так нелепо, что Лео - пусть это желание и казалось плебейским – частенько хотелось врезать по нему кулаком. Эвиаш улыбаться перестал. Откашлявшись, он вытащил из кармана четвертушку желтой бумаги.
- Это официальный вызов от мастера оружейника. Ты должен быть в зале Клинков через двадцать минут. Неявка повлечет санкции, - Эви бросил шуршащую бумажку на ковер пред Лео. – Не знаю, заметил ли ты, но завтрак закончился уже два часа назад. Мастер не любит тех, кто заставляет себя ждать.
- Кого он вообще любит, - проворчал Лео. – А ты чему радуешься, получаешь добавку пирожных за каждый доставленный пакет?
- Почему бы мне не радоваться? Я ведь помню, какими хитрыми маневрами ты целый год избегал предметов, где мог занизить себе средний бал. Но теперь тебе не отвертеться. Справедливость восторжествует, и я наслажусь твоим позором, - на губах Эви заиграла милейшая улыбка.
Леомир вскинулся, будто по коже прошлись кнутом.
- А господин поборник справедливости не помнит, как он сам ужом вился вокруг всех мастеров? Чуть ли не с ложечки их кормил, сплетни дворцовые пересказывал. Скоморох.
Улыбка Эви моментально превратилась в оскал.
- Не было такого, я честно работал.
- Да уж не честнее меня.
Побагровев, Эви потянул с ладони перчатку. Лео стиснув зубы, ждал вызова. Он, не моргая, смотрел как медленно сползает с руки врага дорогая ткань. Резкий хлопок прозвучал, будто выстрел. Лео, вздрогнув, посмотрел через плечо. Итай, до сих пор невидимкой следивший за ссорой, отложил закрытую книгу и медленно поднялся на ноги. Позабыв об осьминогом повисшей на руке полуснятой перчатке, Эвиаш настороженно смотрел на рыжего князя. Итай, резко дернув головой, отбросил с лица волосы, блестящие карие глаза встретились с глазами северянина:
- Эвиаш, ты передал все, что должен был передать, так что теперь, будь любезен, выйди вон, - просто сказал тот.
В сравнении с широкоплечим Эви, худой, похожий на цаплю, Итай смотрелся особенно болезненно. Прошипев что-то сквозь зубы, Эвиаш резко развернулся и скрылся в коридоре.
- Настоящее волшебство, - побормотал Лео, растирая ладонями горящее лицо.
Итай только раздраженно отмахнулся:
- Тебе действительно лучше идти, а то за Циклопом не заржавеет.
- Знаю, - отозвался Лео, взъерошив волосы. - Хоть ты в это и не веришь, но, пожалуйста, не доедай пирог. Лучше птичкам отдай. Пусть это будет жертвой за мое счастливое странствие по долине скорби.
Дзынь. Фиоретта задрожала, отдаваясь болью в локте. Лео, шаркнул по мягкому белому настилу и крутанулся, разрывая дистанцию. Тонкий серый клинок наставника вновь с шипением метнулся к сердцу ученика. Лео едва заметил движение. Только в самый последний миг он успел подставить широкую узорчатую гарду. Клинок Циклопа, взвизгнув, безвредно соскочил. Облизнув пересохшие губы, Лео сделал выпад туда, где ему померещилась брешь в обороне наставника. Циклоп отступил, вскинув фиоретту к груди. Лео невольно улыбнулся – пожалуй, он неплохо дерется. Много лучше, чем помнилось по летним боям.
