- Это ты про гиену?
- А то про кого же?
- Ну... Мало ли... Всех мы не видели, - сказала Наташа и встала во весь рост.
На этом наша беседа и кончилась. Адская машинка была в сборе. Делать нам тут больше было нечего.
- Наташ, тебе не говорили, что ты красивая баба? - повернулся к ней, не вставая с корточек.
Наташа тут же присела рядом, также на корточки.
Посмотрела прямо в глаза.
- Много говорили. Но ты в первый раз, - гляжу, а глаза её сияют, - Нравлюсь?
- Нравишься.
- Тогда - женись, - смеётся.
- Может, и женюсь, дай до Одессы доехать.
- Зачем ждать до Одессы?
- Тут попа нет православного. А в Одессе должен быть. Я так думаю.
Глаза у Синевич слегка замутились. Счастливая улыбка не покидала губ. Любят бабы, когда их замуж зовут.
Тут я, некстати, вспомнил одну знакомую врачиху, иглоукалывателя. Муж у ней был хороший, двое детей. Любила она их, но гуляла по-черному. И от каждого любовника обязательно требовала, чтобы он на ней женился. И если любовник не проявлял такого рвения, то жаловалась на него подругам: 'Ну, почему он не хочет на мне жениться?'. И как муж этот любовник ей был не нужен вовсе, но вот обязан он был ХОТЕТЬ на ней жениться. Иначе ей было не в кайф.
Вспомнив эти эпизоды из своей староземельной жизни, я широко улыбнулся. Наташа же мою улыбку поняла по-своему.
- А я так бы и сидела тут с тобой вдвоем. И никакой Одессы мне не надо.
- Нравлюсь?
- Хуже... Я... Я, кажется, Жорик, в тебя влюбилась, - пожимает плечами, типа, самой странно, но так вышло, - Наверное, потому, что ты не такой, как все.
- Я тебе обещал день на двоих?
- Обещал.
- Приедем в Портсмут - и весь день будет наш. Только наш. В ресторан сходим. Погуляем по красивым местам. В море искупаемся. А сейчас хватай ящик и пошли отсюда. Взрывать пора.
Подхватили шайтан-ящик с катушкой, и пошли вниз, размеренно разматывая шнур с катушки.
Провода оказалось на ней метров шестьдесят. Остальное первым взрывом оборвало.
Почесал репу и подумал, что уже не достанет до нас, если сравнивать с прошлым взрывом, ни камнем, ни веткой. Но, на всякий пожарный, сказал Синевич.
- Отойди к девчатам.
- Зачем? Сейчас я на кнопку давить буду, - решимость была в этой фразе просто суворовская.
- А если что прилетит оттуда.
- Но я, же с тобой. Значит, ничего страшного не произойдёт. Жорик, дай на кнопочку нажать, всю жизнь хотела такое сотворить, как первый раз в кино увидела, так и руки зачесались. Ну, даааай, - заканючила она голосом Нюши из 'Смешариков', - Не будь, чем щи наливают.
- Ну, на, - сказал, включая адскую машинку и откидывая крышку с красной кнопки, - Жми.
Наташа, зажмурив глаза, ткнула пальцем мимо кнопки.
Меня пробило на хи-хи.
- Второй подход к снаряду. Только смотри, куда тычешь, диверсант.
- Ну, тебя...
- Ты или жми на кнопку, или дембельнись от неё. Время идёт.
- Давай снова.
- Начинай.
Наташа опять зажмурилась и опять промахнулась мимо кнопки.
- Третий подход к снаряду, - смеялся уже в открытую, - Последний.
- Поцелуй!
- Губы давай.
Наташа протянула ко мне губы, свернутые в трубочку.
- Нормально давай, не в школе, чай, под лестницей сидим.
- Вот тебе, противный, - наташин кулачек три раза простучал по моему плечу, - Будешь знать, как дразниться.
- Не... Наташка, придется тебя целоваться учить. Хотя это очень вредно.
- Почему вредно?
- Понимаешь, в любом процессе обучения, в обязательном порядке есть производственная практика и распределение.
Девушка на секунду задумалась, потом её лицо прояснилось.
- Но, можно же, и на кафедре оставить?
- Можно, - согласился, - Только для этого надо старательно учиться. Лучше всех. Это не всем дано.
- Я отличница, - заявила она гордо.
- Фигушки, тут нужна не зубрёжка, а креатив.
- Ладно. Уболтал. Буду старательно учиться всему, чему ты меня захочешь научить. Честное пионерское.
- Посмотрим на твоё поведение. Потом. А теперь жми кнопку, - и погрозил пальчиком, - С открытыми глазами.
На этот раз обошлось без кокетства. Наташа твердо вдавила красную кнопку уже не указательным, а большим пальцем, и когда хлопнула взрывчатка, подняв клубы пыли и прошлогодних листьев, упала на меня, как бы впечатлившись. На самом же деле нашла хороший повод ощутить на себе мои руки.
Так, в обнимку, встали и поднялись к роще.
На этот раз все получилось просто замечательно. Оба дерева упали плашмя, кронами на дорогу, полностью её перекрыв. Можно было спокойно двигаться дальше по крокам, рисованными бурами. Надеюсь, рисовали они всё это в трезвом виде. Пока все было точно.
Новая земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.
С пригорка, раздвинув редкую рощу, поперёк нашего движения показалась лысая полоса в вельде, хорошо накатанная колесным транспортом. Ничего кроме искомой Южной дороги тут быть не могло. По словам буров, отсюда налево до Портсмута всего двадцать километров. Это хорошо. Это очень хорошо. Мы практически у цели. Но расслабляться не время. Сколько людей палилось на эйфории от вот-вот достигнутой цели. Вся мировая литература на этом потопталась. А мы не будем.
Антоненкова остановила автобус, как и договаривались. Увидела дорогу - стоп.
После того, как мы сделали засеку, я провел опрос в отряде, который надо было мне сделать давно уже, но раньше это всё как-то в голову не приходило.
- Кто, кроме меня, может водить этот драндулет, - показал я на автобус.
