бедным, наоборот, помогает. Утверждали будто поймать его невозможно. По городу бродил фантастический анекдот, согласно которому однажды бандита опознали едущим в трамвае. Пантелеев перестрелял половину вагона, велел вагоновожатому гнать, спрыгнул на полном ходу, вывихнул ногу, но все равно ушел.
Чтобы стать живой легендой, Леньке понадобился всего год. После этого он иногда просто звонил в квартиру и представлялся: женщины тут же падали в обморок, а мужчины сами сдавали деньги и ценности. И все-таки Ленька попался. Причем попался глупо. В сопровождении оруженосца Митьки Гаврика он зашел в магазин на углу Невского и Большой Конюшенной, чтобы купить себе модный кожаный пиджак. Там он был замечен случайно проходившим мимо милиционером и взят, как последний лошбан, – прямо в примерочной кабинке.
Суд начался четыре дня спустя, безо всякого предварительного следствия. К обеду приговор был готов, и Пантелееву предоставили последнее слово.
Его последнее слово состояло из шести слов:
– Мне – левак (т. е. расстрел). Я все равно убегу.
Восемнадцать милиционеров, круглосуточно охранявших бандита, хором рассмеялись. Но спустя всего сутки камера Пантелеева оказалась пуста. Как ему это удалось, неизвестно до сих пор.
Ему оставалось жить всего пять месяцев. За это время он успел убить десять человек и совершить около пятидесяти разбойных нападений. В среднем – по два нападения в неделю. На его поимку были брошены чуть ли не все силы петроградской милиции. Но застрелить короля Лиговки удалось все равно случайно.
На День святого Валентина 1923 года Ленька с адъютантом решили навестить знакомого польского вора Мацкевича, на хазе которого всегда было много фартовых фиксочек. В темную прихожую Ленька зашел держа в обеих руках корзины с фруктами и вином. Вместо барышень в квартире его ждала засада. Вытащить оружие он просто не успел. Без лишних разговоров 18-летний чекист Иван Бусько выстрелил Пантелееву в глаз.
В протоколе осмотра места значилось:
Труп был доставлен в покойницкую Обуховской больницы. Там был составлен акт осмотра трупа, в котором значилось:
Ровно семьдесят лет спустя после смерти Пантелеева я работал в главной на тот момент городской газете. В кабинете напротив моего располагался криминальный отдел. К ребятам можно было заскочить, если не было денег, и они угостили бы алкоголем. От сотрудника этого отдела я и услышал впервые историю легендарного бандита Леньки.
Парня звали Виктор. Он был старше меня, носил усы и при разговоре смущенно улыбался. Пантелеев был чем-то вроде его хобби: о Пантелееве Виктор знал, считай, все. Он рассказывал: перепуганные жители Петрограда не верили, что легендарный бандит мертв, и, чтобы их успокоить, власти города пошли на необычные меры. По их распоряжению Леньке отрезали голову и выставили ее в витрине Елисеевского магазина прямо на Невском. Остальное же тело было захоронено в братской могиле.
Поглазеть на аттракцион к Елисеевскому магазину стекались толпы горожан. Продавцы мороженого, вечно пасущиеся на этом углу, делали невиданную выручку. Правда, через несколько месяцев на голове стали заметны следы разложения и из витрины заспиртованный экспонат перекочевал в фонды Музея криминалистики. Оттуда ее забрал на исследование известный психиатр Бехтерев. Ученому хотелось посмотреть, как выглядит мозг бандита. Однако исследования показали, что мозг у Пантелеева был самый обычный, и экспонат вернули на место, а потом просто потеряли.
Коллега по имени Виктор рассказывал, что в конце 1960-х Музей криминалистики ликвидировали. Экспонаты были в основном свезены на свалку. Возможно, вместе со всей остальной экспозицией выкинули и Ленькину голову, но он, Виктор, все же надеется ее отыскать. Я только улыбался про себя и не верил в успех поисков.
Знаете, что самое странное? Ленькину голову мой приятель все-таки отыскал. Не знаю, сколько времени у него на это ушло, но своего мой коллега добился. Как оказалось, несколько десятилетий подряд банка с отрезанной головой простояла в подсобке юрфака Государственного университета. Молодые студенты этого факультета Владимир Путин и Дмитрий Медведев строчили свои конспекты по римскому праву, а за хлипкой дверью в лаборантскую стояла банка, сквозь мутное стекло которой можно было разглядеть мертвые глаза бандита Пантелеева.
Высокая четырехугольная банка стоит там в подсобке и до сих пор. Спирт помутнел от времени, и рассмотреть оскалившееся лицо трудно. Ткани почти полностью разложились, однако пулевое отверстие в левой стороне черепа и до сих пор видно довольно отчетливо.
4
Анна Ахматова то развеселое десятилетие тоже прожила в коммуналке. Да, собственно, никакого отдельного жилья в ее жизни больше никогда и не появится.
Жили бедно, зато весело. Ахматова ходила в черном шелковом платье, с белым платком через плечо, в белых чулках и черных туфлях. Выглядела она роскошно. Правда, помимо перечисленного, никакой другой одежды у нее и не было, и, если бы платье или туфли порвались, ей бы было просто не в чем выйти из дому. В квартиру на Фонтанке, где она жила, власти подселили какую-то деревенскую старуху с внучкой. Внучка пыталась водить домой своих корявых ухажеров, и язвительная поэтесса хохотала над ними во весь голос. Старушка в ответ ворчала, неодобрительно рассматривая Ахматову:
– Ишь ты, тоже! Распустила волосы и ходит как олень!