Как и он сам. У него возникли серьезные опасения по поводу двоих англичан, а Ланже казался настолько пофигистом, что, видимо, был либо чересчур отчаянным, и храбрым, и опытным в подобного рода делах, либо глупым, не подозревающим, что его ждет впереди. Дэйн надеялся на то, что Ланже выживет этой ночью. Француз начинал ему нравиться.
С наступлением вечера ожили москиты, и Дэйн услышал какое-то шевеление в кустах. Наверное, свиньи — для людей слишком много шума. Провели последнее быстрое совещание, проверили подготовку лаосских солдат и снова загрузились в грузовики. Прежде чем сесть на свое место, Дэйн опустился на землю и погрузился в медитацию, подумав о доджангах, мастере Киме и — мимолетно — о Таводи. Затем потянулся, почувствовав себя посвежевшим и уверенным в своих силах. Кто-то зажег спичку и позвал его по имени, и Дэйн сел в грузовик. Двадцать изворотливых мильони проехали в полнейшем молчании, затем припарковали грузовики рядом с дорогой и построились в две колонны. Пошли по дороге: Дэйн чувствовал, как слегка убыстрился пульс, зная, что адреналин исправно поступает в кровь. Он шел так, как шел бы волк. И старался думать так же, как стал бы на его месте думать волк.
Колонны сошли с дороги в некоем выбранном Клэйборном месте. Дэйн понимал, что англичанин взял на себя командование группой только потому, что она позволила ему это сделать. Дэйн не имел ничего против командования над собой, только сомневался в компетентности Клэйборна. Но сейчас он охотился в стае и увидев, как Ланже отступил назад и указал ему налево, исчезнув затем в кустах, подождал секунду, а затем отправился следом. Для своих габаритов француз двигался по лесу очень тихо. За спиной Дэйн слышал, как лаосские солдаты, рассыпавшиеся поначалу полукругом, начали постепенно его сжимать.
Тут он увидел машину — старый французский «ситроен». Водитель сидел на капоте, покуривая сигаретку. Дэйн лежал, наблюдая за ним, рядом дышал Ланже. Через некоторое время он обнаружил группу хижин, в центре которой стояла хижина чуть больше остальных, в ее окошке горела свеча. Ему показалось, что он слышит голоса, и тогда Дэйн тронул Ланже за локоть и произнес:
— Давай подберемся ближе.
Они сомкнули круг, пробираясь ползком сквозь кустарник, ощущая под собой мягкую пахучую землю и прелые листья. Дэйн надеялся на то, что змей здесь нет. Его порадовала тишина, в которой они смогли подобраться ближе к хижинам.
Теперь он видел их более отчетливо, видел, что в некоторых горели свечи. Дэйн насчитал шесть домов и что-то типа сарая или бункера — видимо, склад боеприпасов. В лагере ничто не двигалось, но из нескольких хижин доносились голоса. Он ждал.
Водитель «ситроена» докурил сигарету и обошел свою машину. Распахнул дверцу и лег на спину на сиденье, головой рядом с рулем. Дэйн понимал, что теперь шофер попытается заснуть. Он повернулся к Ланже.
— Пошел к машине, — прошептал он. — Если что-то сорвется — сделай мою часть работы и помигай фарами.
— Сертенмент, — ответил француз.
Дэйн повернулся лицом к машине. Он пополз. И почти дополз до нее, когда вокруг все взорвалось.
Слева от него раздался оглушительный грохот, и земля под Дэйном содрогнулась. От этого он покатился вправо и полуприсел, стараясь не упустить из виду машину. Справа застрекотал автомат, и внезапно в лагере затопотало множество ног, и раздался отрывистый лай китайского пулемета — его звук он помнил с Кореи. Дэйн вновь распластался на земле, не стреляя и стараясь понять происходящее. Первой мыслью было то, что Клэйборн начал операцию, не дождавшись сигнала, но даже Клэйборн не мог быть настолько глупым.
Повсюду в лагере бегали какие-то люди — все это среди щелканья выстрелов и смертельного завывания рикошетирующих пуль. Дэйн бросился к автомобилю и выстрелил по шинам, в ветровое стекло и в мотор, заметив, что старый «ситроен» едва не развалился на части. Слева раздался еще один взрыв, и Дэйн решил, что, видимо, кто-то лупит по нему — то есть по источнику огня — и делает это из миномета. Присев, Дэйн метнулся к кустам вправо, все еще не понимая, что же вокруг происходит. А когда понял, почувствовал ползущий по спине холодок.
В самом центре лагеря появились солдаты со всем снаряжением, начавшие отстреливаться от нападавших лаосцев. Но за атакующими внезапно появилась цепочка военных. Он прекрасно слышал в глухом кустарнике стрекотание и отдельные выстрелы из автоматических винтовок. Впрочем, стрельба не велась на поражение. Тогда-то Дэйн и понял абсолютно точно, что это классический пример засады для того, чтобы взять всех нападавших в плен. Но зачем генералу пленники?
Сзади раздался шум, но Дэйн, не поворачиваясь, кинулся вправо и стал разворачиваться в полете. Когда поворот был довершен, он не глядя выстрелил в направлении шума и увидел удивленное выражение на лице солдата, который должен был взять его в плен. Человек упал навзничь, и его винтовка покатилась в сторону.
Дэйн понял, что надо попытаться проскользнуть назад, в лес, сквозь смыкающийся строй захватчиков. Но поняв, что не сможет добраться до кустарника, не будучи замеченным, побежал параллельно смыкающимся рядам, разыскивая хоть какой-нибудь просвет, щелочку. Понимая, что таким образом увеличивает возможность быть пойманным в перекрестный огонь, он все же продолжал бежать.
Дэйн чувствовал, как бухает его сердце, слышал вырывающееся изо рта дыхание, но при этом бежал, низко пригнувшись к земле, совершенно бесшумно, стараясь полностью использовать темноту, которая сама по себе являлась врагом. Стрельба, утихая слева, громыхала больше справа, и Дэйн подумал, что внешний круг солдат сейчас смыкается с внутренним.
Дэйн слегка отклонился влево и тут же налетел на кого-то в темноте. Вскочив на ноги, он пригнулся к земле и коротким выгнутым ударом послал карабин в воздух. Почувствовав, как оружие врезалось человеку в ноги, Дэйн понял, что тот тяжело свалился прямо перед ним. Продолжая свой удар, не прерывая дугу, Дэйн поставил точку, пригвоздив прикладом карабина голову человека к земле. Потом снова присел и огляделся. И почти сразу же побежал, используя хижину со свечой в качестве ориентира. Насколько он мог понять, ему удалось проделать почти полный полукруг и выйти к дальним хижинам, обогнув лагерь.
Дэйн снова побежал рядом с кустами, не останавливаясь ни на секунду. Внезапно впереди показалась группа людей, и он снова свернул к лагерю. То, что он увидел, заставило его замереть.
Если это не тень, не обман зрения в темноте, то практически возле самой большой хижины извивалась неглубокая канава, и, похоже, в ней никого не было. Во тьме за канавой поблескивали лучи света, а также с той стороны, где были расположены позиции китайцев, но в самой канаве — ни души. Дэйн прыгнул. Перехватив карабин правой рукой пополз.
Стрельба вновь усилилась, и вновь где-то разорвалась мина. Что-то в этой перестрелке Дэйну страшно не нравилось: потом он сообразил, что не видел ни одного убитого, и понял, что генерал отдал приказ взять как можно больше пленных.
Он полз по канаве, слушая пение пуль над головой, но больше не беспокоясь быть убитым: теперь важно было не попасться. В случае, если ему удастся пробраться в хижину и спрятаться где-нибудь в ней, там его, точно, никто искать не станет.
Дэйн вычислил, что находится где-то в середине канавы и решил взглянуть на циферблат. До рассвета оставалось немногим более часа. Опустив голову, он пополз дальше, радуясь тому, что земля такая мягкая.
А над ним все продолжалась и продолжалась перестрелка.
Дэйн добрался до места, с которого хорошо видел бесформенную мрачную глыбу во тьме. Это был угол хижины, и находился он всего лишь в десяти метрах от него. Дэйн выполз из канавы и по-прежнему ползком стал передвигаться дальше. Достигнув места, откуда он мог дотронуться до хижины, Дэйн приподнялся на руках и коленях и принялся оглядываться. Вот тогда-то кто-то кинулся ему на спину.
С хрюком Дэйн ткнулся в землю, почувствовав колени человека у себя на шее; зная, что противник попытается добраться до его горла или проткнет его ножом, Дэйн метнулся влево, прокатился вправо и почувствовал, как часовой немного перенес вес своего тела в сторону. Он знал, что китаец так и сделает, и, когда противник приподнялся, выкинул руку назад, ударил часового в пах. Очень сильно. Голова китайца мотнулась вниз, и Дэйн все той же рукой рубанул его в лицо. Он почувствовал, как нападавший скользнул
